Харлан Кобен - Чаща

Люси задумалось:

— О твоем первом разе.

Сильвия кисло улыбнулась:

— Наверное, у меня было не так, как у всех.

Люси эта фраза удивила.

— Что-то я тебя не понимаю, Сильвия.

Она долго молчала. Люси вспомнила, что Лонни предлагал свою помощь. Мол, ему удастся разговорить девушку. Но он вроде бы собирался подождать до утра.

— Лонни приходил к тебе вечером?

— Лонни Бергер? Ваш ассистент?

— Да.

— А зачем ему было приходить ко мне?

— Не важно. Так ты здесь по своей инициативе?

Сильвия с трудом сглотнула, в голосе послышалась неуверенность:

— Я поступила неправильно?

— Нет-нет, я рада, что ты пришла.

— Я действительно испугалась.

Люси кивнула, стараясь успокоить девушку, подбодрить. Понимала, что давить нельзя. И просто ждала долгие две минуты, потом все-таки заговорила:

— У тебя нет причин для страха.

— Вы думаете, я поступила правильно?

— Расскажи мне все.

— Я и рассказала. Во всяком случае, большую часть.

Вот тут у Люси возникли первые сомнения.

— Кто такой П.?

Сильвия нахмурилась.

— Кто?

— В твоем сочинении. Ты писала о юноше, которого звали П. Кто такой П.?

— О чем вы?

Люси предприняла еще одну попытку:

— Расскажи мне, почему ты пришла сюда, Сильвия.

Но теперь Сильвия насторожилась.

— А почему вы приходили сегодня в общежитие?

— Я хотела поговорить о твоем сочинении.

— Тогда почему вы спрашиваете меня о каком-то парне по имени П.? Так я никого не называла. Я прямо написала… — Слова застряли в горле. Она закрыла глаза и прошептала: — …что это был мой отец.

Дамба прорвалась. Хлынули слезы. Ливнем.

Люси закрыла глаза. История инцеста. Та, что повергла в ужас и Лонни, и ее. Черт. Лонни все перепутал. Сильвия не писала сочинение о той ночи в лесу.

— Твой отец растлил тебя, когда тебе было двенадцать, — уточнила Люси.

Сильвия вскинула руки к лицу. Рыдания вырывались из груди. Она содрогнулась всем телом, когда кивнула. Люси смотрела на бедную девушку, которая всегда так хотела ей понравиться, представила ее отца. Она накрыла руку Сильвии своей, потом придвинулась и обняла девушку. Сильвия приникла к ее груди, продолжая плакать. Люси шепотом успокаивала ее, покачивала, прижимая к себе.

Ночью мне уснуть не удалось. Так же как и Мьюз. Утром с трудом успел побриться. Пахло от меня так плохо, что я даже хотел позвонить Хорасу Фоули и одолжить флакон одеколона.

— Добудь мне эту бумагу, — попросил я Мьюз.

— Сделаю все, что смогу, — ответила она.

Как только судья объявил начало заседания, я пригласил, к удивлению защиты и всего зала, нового свидетеля.

— Обвинение вызывает Джеральда Флинна.

Того самого милого юношу, который завлек Шамик Джексон на вечеринку. Он действительно казался очень милым: чистенький, светловолосый, аккуратно причесанный, с большими синими глазами. В его взгляде светилась наивность. Поскольку существовала вероятность, что обвинение может в любой момент закончить представление свидетелей, защита позаботилась о присутствии Флинна. Именно для них он был главным свидетелем.

Флинн во всем поддерживал членов студенческого братства. Но одно дело — лгать полиции, пусть даже в показаниях, и другое — в суде под присягой. Я посмотрел на Мьюз. Она сидела в последнем ряду и прилагала все силы к тому, чтобы выглядеть невозмутимой. Получалось не очень. В партнеры для покера я бы ее точно не взял.

Я спросил, как зовут свидетеля, для протокола.

— Джеральд Флинн.

— Но вы представляетесь всем как Джерри, правильно?

— Да.

— Отлично, давайте начнем с самого начала, согласны? Когда вы впервые встретили мисс Шамик Джексон.

Шамик пришла в суд. Вместе с адвокатом Хорасом Фоули сидела по центру второго от конца ряда. Интересное выбрала место. Словно считала себя уже лицом незаинтересованным. Утром я слышал крики в коридорах. Родственники Дженретта и Маранца выражали неудовольствие переносом времени подписания отказа от обвинения. Пытались уговорить Шамик. Не получилось. Так что заседание началось позже обычного. Тем не менее началось. И сейчас все они сидели в зале, полагая, что документы будут подписаны, пусть и через несколько часов.

— Когда она впервые пришла в общежитие вашего братства?

— Двенадцатого октября, — ответил он.

— Вы точно помните дату?

— Да.

Я изобразил на лице: «Интересно, однако», — хотя ничего интересного в этом не находил.

— Почему мисс Джонсон пришла в общежитие?