Татьяна Степанова - Царство флоры

— Подняли. Угнана, затоплена, в багажнике эксперты обнаружили следы крови, там будет биологическая экспертиза на группу и на ДНК.

— Чья это машина – наша или московская?

— Если бы наша была, тут бы все уже удостоверения на стол положили. «Волга», как мы установили, принадлежала ППС Каляевского ПОМа, владимирский номер, угнана две недели назад.

— Две недели? И ее не хватились? А что с патроном? Вы его проверили?

Колосов достал из ящика стола прозрачный пакет для упаковки вещдоков. Патрон был внутри. Потом он извлек еще один пакет с упакованным там ножом. К пакету были подколоты документы.

— Патрон винтовочный, – сказал он. – И калибр другой. Тот, кто стрелял в Аркашу с Арнольдом и в Голикова, пользовался другими игрушками.

— Другими? Господи, Никита, я окончательно запуталась. А нож-то чей? – спросила Катя, разглядывая рукоятку из оленьего рога.

— Я же тебе говорил: у Тихомирова изъял. Приехал к нему, а он с этим ножом мастера Самоделкина изображает. Я изъял на предмет исследования. Ногу-то Гликову уродовали ведь чем-то.

— И что эксперты сказали?

— Ничего. Следов крови на лезвии нет. И вообще, само оно не той формы. Здесь у нас обычное – прямое, а в случае с адвокатом-охотником раны наносились колюще-режущим предметом с коротким и кривым лезвием. Так что пустышка за пустышкой, – Колосов хмыкнул. – Эх, а как бы хорошо было этого флориста Серегу Геннадьевича в камеру забить на семьдесят два часика предвариловки.

— Ты что – подозреваешь Тихомирова?

— Я справки навел об обоих. Люди с высшим образованием, обеспеченные. У Балмашова дом загородный, Тихомиров с семьей на съемной даче кантуется, а сам, оказывается, тоже себе участок земли прикупил, строится активно на Клязьме. Так что, Катюша…

— Алю эту будешь допрашивать?

— По пульке-то? А как же. Завтра. Хотел, чтобы ее с утра пораньше привезли, пока ее Фаина дражайшая дрыхнет, но меня в министерство вызывают срочно.

— Ой, а я тоже завтра с утра в министерстве. Там награды сотрудникам вручают за мужество и героизм, я очерк об этом должна накатать. – Катя посмотрела на Колосова. – Никита… это что же, и тебя там награждают?

Колосов убрал вещдоки.

— Ну, значит, завтра я тебя из министерства в главк довезу, – ответил он (сама скромность и благородная сдержанность).

— Никита, да это же здорово! – Катя обрадовалась. – Это за мамоновскую эпопею, да? Давно пора было наградить. Анфиса мне все уши прожужжала про тебя, она тебя героем считает.

— Катя, ладно, все – ша! Эту тему закрываем, – Колосов зарделся. – Я сейчас к следователю в прокуратуру, запись допроса еще раз с ним послушаем, порешаем – что и как дальше.

— До завтра, Никита, встретимся в торжественной обстановке под звуки духового оркестра. – Катя была уже в дверях. – А ты в форме будешь? Я тысячу лет тебя в форме не имела счастья лицезреть. На мобильник непременно сфотографирую, Анфиса потом размножит, растиражирует.

В милицейском мундире Катя видела Колосова, дай бог памяти… да, точно вот на таком же торжественном вручении наград за служебную доблесть. В форме начальник отдела убийств смотрелся неплохо, только вот фуражка ему катастрофически не шла.

Первые пафосные строки будущего очерка о награждении сложились сами собой, точно стихи или пародия. Катя спешила к себе в кабинет, чтобы запечатлеть в «Ворде» осенившее ее «героическое вступление». Потом она вспомнила Мамоново-Дальнее, то проклятое кладбище, ржавые покосившиеся кресты и ограды, раненого, едва стоявшего на ногах Никиту и устыдилась сама себе – своей чертовой легкомысленности.

Нет, подобный очерк надо начинать совсем, совсем по-другому. Задумавшись, она едва не налетела на лестнице на Сашу Иванова, лейтенанта колосовского отдела. Тот, зажав под мышкой папку с какими-то бумагами, любезничал с молоденькой сотрудницей информационного центра.

— Екатерина Сергеевна, отчет из ЭКУ, помните, вы просили сразу вам сказать, как получим. Это по цветку. – Лейтенант Иванов зашуршал листами в папке.

— Готово уже? Ну, и что это за муляж? – Катя заглянула через его плечо в отчет.

— Эксперты обращались на биофак МГУ, возили в Ботанический сад эту штуку, что была в ране Голикова. Вот тут заключение, – лейтенант нашел нужный абзац в конце. – «С большой долей вероятности можно предположить»…. так… «имитация цветка анемона»… «Это анемон малоазийский. Широко распространен на Ближнем и Среднем Востоке – в горных районах Ливана, Сирии, Иордании, Турции. В декоративном садоводстве используется активно, период цветения с начала февраля по апрель-май».