Дэн Уоделл - Кровные связи

Найджел пригладил рукой густые черные волосы, убрав со лба челку. Вокруг по-прежнему никого не было. «Вот и славно, — подумал он, — а старый Корнелиус все равно не станет жаловаться, как и его семья». Он поймал себя на мысли, что находится примерно на том же месте, где в свое время стояли скорбящая вдова и дети Корнелиуса. Кислотные дожди, птичий помет, лишайник принесли камню больше вреда, чем вещество, которое он собирался использовать. Кроме того, у Найджела не было под рукой материалов, чтобы сделать слепок с надписи. Вместо этого он достал из сумки флакон с пеной для бритья и резиновый валик.

Найджел потряс банку и выдавил немного пены на могильный камень. Правой рукой он растер пену так, чтобы вся поверхность камня была покрыта тонким слоем. Затем взял валик и аккуратным движением слева направо, как при мытье окон, убрал пену. Пена была стерта за исключением тех мест, где она попала в углубления надписи.

Он отступил. Чистое бритье выполнило свое дело — теперь надпись была видна:

Корнелиус Типледи. 1845–1885. Он был истинным христианином, слугой Господа, преданным мужем Джемаймы и заботливым отцом. В смерти он обрел истинную веру. Мы всегда будем помнить о тех, кто спит вечным сном и ждет часа воскрешения.

Джемайма. Значит, все правильно. Последнее пристанище Корнелиуса найдено. Теперь у Найджела достаточно информации о его жизни, чтобы составить отчет для клиента. Он переписал эпитафию в блокнот, убрал инструменты в сумку, а затем не удержался и осмотрелся по сторонам. Ни души, лишь вдалеке слышалось безумное карканье ворон, да ветер шелестел листвой деревьев.

Прежде чем уйти, Найджел бросил виноватый взгляд на могилу, испачканную пеной. Содержащиеся в ней химикаты могли проникнуть сквозь трещины в камне и способствовать его разрушению. В очередной раз он посмотрел на серое утреннее небо. «О солнце можно забыть, — вздохнул Найджел. — Сейчас мне необходим проливной дождь».

Хизер ждала Фостера в прозекторском помещении в Кенсингтоне. Приближался полдень. Наконец он появился с опозданием после допроса двух обкуренных подростков, которые обнаружили труп.

— Они что-нибудь видели? — с надеждой спросила Хизер.

По лицу Фостера она сразу поняла, что все безрезультатно, в его взгляде проскальзывало презрение. Морщинистое, помятое лицо Фостера потемнело, рот искривился, а грустные карие глаза сощурены. Его незабвенная подруга из далекого прошлого однажды заявила Фостеру, что по его лицу можно читать мысли, и он до сих пор не решил, был ли это комплимент или оскорбление.

— Они бы и родную мать не узнали! — бросил Фостер. — Я оставил их с художником. По дороге к церковному двору они встречали каких-то людей. Но если учесть, что они были совсем обкурены, не удивлюсь, что в результате у нас получится фоторобот Большой Птицы [1] Персонаж телешоу «Маппеты». — Здесь и далее примеч. пер. .

Фостер и Дженкинс надели маски, закрывавшие рот и нос, глубоко вздохнули и вошли в чистое, выложенное белоснежным кафелем помещение. В воздухе висел тяжелый запах дезинфицирующих средств, казался почти осязаемым, но даже ему не удавалось заглушить зловония смерти и разложения. Двое сотрудников морга работали над голым безруким телом Джеймса Дарбишира, лежавшим навзничь на секционном столе. Грудная клетка пока не вскрыта. Фостер обрадовался: он хотел осмотреть тело таким, каким его нашли, прежде чем Карлайл снимет с него, как с фрукта, кожу и обнажит внутренние органы. Иногда Фостер приходил сюда, а органы уже лежали в металлических мисках. Он мог перенести вид смерти, смотреть на трупы, изучая их, независимо от того, насколько они были изуродованы. Но вид того, как тело режут, а потом сшивают, всегда вызывал у Фостера тошноту. Поэтому он предпочитал осматривать труп до вскрытия, а затем читать о полученных результатах.

Эдвард Карлайл поприветствовал их кивком и жестом пригласил подойти к трупу. Фостер обернулся, чтобы проверить, все ли было в порядке с Хизер. Они встретились взглядами. Хизер смотрела на него с нетерпением, похоже, его тревога была напрасной.

— Вот он. Конечно, я его хорошенько изучил, но, по-моему, все ясно. Как я и говорил раньше, причина смерти — ранение в сердце. — Он показал на двухдюймовый порез с левой стороны грудной клетки. — Позже я сообщу больше. Что касается рук, то я почти уверен, что их отрезали еще до смерти.

Фостер покосился на Хизер. Это не было надругательством над телом. Покойного пытали.