Эрик Гарсия - Ящер [Anonimus Rex]

Джейси дотрагивается до маленького шрама на шее, с трудом различимого на ее ребристой шкуре.

— Это было тяжелей всего. У меня был сногсшибательный запах. — Она пытается усмехнуться, но это унылая, болезненная улыбка, и впервые за последний час с лишним я чувствую, что меня скорее тянет к ней, нежели отталкивает.

— Мед и леденцы, — предполагаю я. — Легкий, воздушный.

— Жасмин, — говорит она. — Резкий. Я могла зайти в цветочную лавку, и ты никогда бы меня не обнаружил. По крайней мере, носом. Но желание отомстить оказалось сильнее желания сохранить запах, так что наш представитель Диплодоков удалил мне железы. Он был хирургом, и у нас состоялось полуночное рандеву в его клинике: только он, я, скальпель и веселящий газ.

— А вернуть их нельзя? Хотелось бы однажды почувствовать твой запах.

— Они сохраняли железы сколько могли, залив их кровью и какими-то нужными витаминами, но через несколько месяцев произошло отмирание тканей. Мы не знали, как долго мне понадобится… обольщать Раймонда. Никто не думал, что дело так затянется. Врач предлагал сделать химический аналог, отлично воспроизводящий запах дина, но я… я уже сталкивалась с этими ароматами. Говорят, будто их невозможно отличить от настоящих. Ерунда! Они металлические. Синтетические. И совершенно мне не нравятся. Я ужасно переживала из-за ароматических желез, но мысль вывести на чистую воду Раймонда поглотила меня целиком, хотя я считала его лишь пешкой в своей игре. Потому что, свалив Раймонда, я свалю и Джудит, а мне не терпелось заставить ее страдать в той же мере, в какой страдала я сама. Можно ли меня осуждать за это, Винсент? Разве это не естественно? Я считаю, у меня было моральное право. Око за око, мужчину за мужчину.

Я качаю головой, киваю, пожимаю плечами — я сам испытал подобные чувства, я сам мечтал о мести, так что не могу отказать ей в праве на те же эмоции.

— А твое пение? Твой здешний ангажемент?

— Чистая правда, все до единого слова. Я осталась без запаха, с новой оболочкой и выдуманным прошлым. Мы подделали место рождения, несколько мест работы, все безукоризненно чисто, но когда ты ни на что не способен… Я не умела печатать, не умела стенографировать, даже компьютером пользоваться не умела. — Она поднимает лапы и трясет пальцами. — И до сих пор не умею. Просто не способна, мне кажется. Большая часть моей профессиональной жизни прошла в политической трясине динов — а что толку от этого в человеческом мире?

— Но у тебя был голос.

— Чем я и воспользовалась. У меня был голос и, что еще важнее, это фальшивое тело и это фальшивое лицо. Причем, должна признать, чертовски привлекательные. Прежде чем облачить меня, мы выяснили, что нравится и что не нравится Раймонду Макбрайду, — с целью найти его идеал человеческой женщины и вручить ему такую. Кстати пришлась и работа в ночном клубе, хотя это просто случайность. Итак, я договорилась с моим агентом отправиться вместе на благотворительный вечер, но в тот самый момент, когда меня уже должны были представить Раймонду в качестве Сары Арчер, я ужасно перепугалась. Нервы, не знаю, что на меня нашло, но я вдруг решила, что сделать этого не смогу. Я уже была готова сказать своему агенту, что хочу убраться отсюда ко всем чертям, когда услышала какой-то шум на кухне. Мне до смерти надоела беседа — кажется, мы болтали о какой-то там опере, — так что я отправилась поглядеть, что это за суматоха, и обнаружила Джудит Макбрайд и моего Донована, растянувшихся на разделочном столе чуть ли не бедрами в блюдах с лососем, целующих, тискающих, ласкающих друг друга. — Сара — тьфу, проклятье, Джейси! — откидывает голову и пристально рассматривает потолок. Такое ощущение, будто она хихикает.

— С тобой все в порядке? — интересуюсь я. — Может, прервемся ненадолго?

— Пожалуйста, не волнуйся. У меня было достаточно времени, чтобы справиться со своими чувствами. На чем я остановилась? Точно, они обслюнявили друг друга и весь кухонный стол, и я не удержалась от вздоха. Джудит поднимает глаза и говорит: «Вы не возражаете?» Ни угрызений совести, ни досады от того, что ее застали врасплох. Только ледяная чернота в глазах, что она уставила на меня… На мгновение мне привиделся в них проблеск узнавания, но я тут же сообразила, что так Джудит ведет себя с каждым. За одно это ее следовало наказать — если не за меня, так за всех тех, чьи жизни она отравила. Мое намерение тут же укрепилось, и я, дождавшись, когда Джудит опустит глаза, бросила взгляд на Донована. Он, по крайней мере, выглядел чуточку смущенным. «Постыдились бы, — сказала я им, — в антисанитарных-то условиях». А потом я ушла. Из кухни в гостиную, где агент представил меня Раймонду, ну, и так далее.