Дин Кунц - Краем глаза

— Ты же не ударил собаку лопатой? — усмехнулась Агнес.

— Разве она не нападала на меня?

— Это же был карликовый колли. Джо нахмурился:

— Я думал, собака была большая.

— Да нет же, дорогой. Маленький Мафин, из соседнего дома. Большая собака разорвала бы и брюки, и тебя. Нам нужна правдоподобная история.

— Мафин — очень милая собачонка.

— Но порода нервная, дорогой. А от нервной породы можно ожидать чего угодно, не так ли?

— Пожалуй, что да.

— Но, вообще-то, Мафин, хоть он и набросился на тебя, собачка хорошая. И что бы подумала о тебе Мария, если бы ты сказал ей, что ударил Мафина лопатой?

— Я же боролся за свою жизнь, не так ли?

— Она подумала бы, что ты очень жесток.

— Я бы не сказал, что стукнул собаку.

Улыбаясь и чуть склонив голову, Агнес ожидала продолжения. Джо, уставившись в пол, переминался с ноги на ногу, потом перевел взгляд на потолок, очень напоминая при этом дрессированного медведя, забывшего следующий номер.

— Я схватил лопату, быстренько вырыл яму, — наконец нашелся Джо, — посадил туда Мафина и забросал по шею землей, чтобы он немного успокоился.

— Так, значит, все было?

— Я буду придерживаться этой версии.

— Ладно, на твое счастье, у Марии очень злобный английский.

— Ты не можешь просто взять у нее деньги?

— Конечно, могу. А потом превращусь в Румпельштильцхена [4]и потребую в уплату одну из ее дочек.

— Мне нравились эти штаны.

— Когда она их зашьет, они будут как новенькие, — ответила Агнес, направившись на кухню.

— А мой серый кардиган? — осведомился Джо. — Что ты сделала с моим кардиганом?

— Если не замолчишь, я брошу его в камин. На кухне Мария ела булочку.

Агнес свалила груду одежды на стул.

Аккуратно вытерев руки бумажной салфеткой, Мария с интересом оглядела одежду. Работала она портнихой в химчистке Брайт-Бич. Поцокала языком, видя оторванные пуговицы и распоротые швы.

— Одежда на Джое так и горит.

— Мужчины, — посочувствовала Мария.

Рико, ее муж, пьяница и картежник, сбежал с другой женщиной, бросив Марию и двоих малолетних дочерей. Без сомнения, отбыл он чистенький и наглаженный.

Мария взяла брюки, брови ее взлетели вверх.

— На него напала собака, — усаживаясь, пояснила Агнес. У Марии округлились глаза.

— Питбуль? Немецкая овчарка?

— Карликовый колли.

— Что это за собака?

— Мафин. Ты знаешь, из соседнего дома.

— Это сделал маленький Мафин?

— Порода очень нервная.

— Que? [5]

— Мафин был не в настроении.

— Que?

Агнес поморщилась. Опять схватка. Не такая и сильная, но промежутки заметно сократились. Она обхватила руками огромный живот и задышала медленно и глубоко, пока боль не ушла.

— Значит, так, — по тону Агнес чувствовалось, что с объяснениями нехарактерной для Мафина агрессивности покончено, — починка этой одежды покроет оплату десяти уроков.

Брови Марии сошлись у переносицы.

— Шести уроков.

— Десяти.

— Шести.

— Девяти.

— Семи.

— Девяти.

— Восьми.

— Договорились, — согласилась Агнес. — А теперь убери деньги, чтобы мы могли начать урок до того, как у меня отойдут воды.

— Вода может отойти? — Мария посмотрела на кран над раковиной. Вздохнула. — Как много я еще должна обучиться.

Облака затягивали послеполуденное солнце, но в просветах небо над Орегоном оставалось сапфировым. Копы, словно вороны, толпились под удлинившейся тенью вышки.

Поскольку стояла она на гребне, по которому проходила граница между территориями штата и округа, большинство слуг закона являлись помощниками шерифа округа, но были и двое полицейских из центрального управления.

Компанию копам составлял приземистый, коротко стриженный мужчина сорока с небольшим лет, в черных брюках и сером, в «селедочную косточку», пиджаке спортивного покроя. Его отличали плоское, как сковорода, лицо и двойной подбородок, первый — слабый, второй — покрупнее, и Младший никак не мог понять, чем вызвано его присутствие. Если бы не родимое пятно цвета портвейна, окружавшее левый глаз, выплескивающееся на переносицу и занимающее половину лба, этот мужчина был бы самым незаметным среди десяти тысяч ничем не выделяющихся людей.

Копы разговаривали друг с другом исключительно шепотом. А может, мысли Младшего не позволяли ему расслышать их разговоры.

Он никак не мог сосредоточиться. Несвязные мысли медленными, ленивыми волнами прокатывались в его мозгу.

В это странное состояние он впал вскоре после того, как, тяжело дыша, добежал до «шеви» и погнал автомобиль в Спрюс-Хиллз, ближайший город. Наверное, его состояние сказывалось на траектории движения автомобиля, потому что черно-белая патрульная машина попыталась прижать его к тротуару и остановить. Но до больницы оставался один квартал, так что он вдавил в пол педаль газа и в визге шин свернул в служебные ворота. Остановился под знаком «Стоянка запрещена», вывалился из «шеви», крича: «Нужна «Скорая помощь»! Пошлите «Скорую помощь»!»