Лорел Гамильтон - Черная кровь

Джейсон подошел, чтобы встать на колени с другой стороны от меня.

— Так лучше? — спросил он.

— Да, — ответила я хриплым шепотом.

— Я услышал твой зов, — сказал Криспин. — Я обязан был ответить на него.

Я хотела спросить: «что за зов?», что он такого услышал, но он коснулся моей руки. Это был невинный жест. Белый тигр прыгнул впереди остальных. Как бывает только «под кайфом», не найдя выхода, во мне взметнулось белое пятно, изящное и мускулистое, и смертельно опасное.

Джейсон попытался дать мне руку, чтобы я ощутила его запах, но было уже слишком поздно, чтобы пытаться меня отвлечь. Тигр вырвался, и я не знала, как его остановить.

Криспин опустился рядом со мной так, чтобы мы могли свободно смотреть друг в глаза. Он смотрел на меня человеческими глазами с оттенком тигриных, и один этот взгляд успокаивал меня. Такое спокойствие обычно означало, что выбранное животное останавливается, отступает, но картинка в моей голове показывала, что белый тигр метнулся вперед, готовый к стремительному прыжку охотника, последний рывок скорости, силы, все в одном движении.

Криспин положил руку мне на лицо, и контакт помог, успокоил мой пульс. Он наклонился и, прежде чем меня поцеловать, сказал:

— Я услышал зов Маленькой Королевы, и я отвечаю на него. — Это отдавало пафосом ритуала, которого обычно не бывало, но он будто бы точно знал, что мне нужно.

Тигр рванулся к поверхности моего тела, поднимая меня с пола и бросая на тело Криспина. Это было так, будто небольшой автомобиль вывернули наизнанку. Руки Криспина аккуратно касались моего лица, так что поцелуй не причинил вреда ни одному из нас. Это мысль мелькнула у меня в голове, а потом пришла боль.

Тигр с ревом вырывался из меня. Было такое чувство, что он вот-вот сам найдет себе выход, распоров мне живот. Я кричала, вопила, и Криспин кричал вместе со мной.

Он приподнялся на руках надо мной, будто стараясь отстраниться. Амулет пылал между нами. Что-то заставило его светиться, и, черт возьми, это не был ни один из нас. Тигр плыл между нами, как белесое свечение, которое мы почти могли разглядеть между моим и его животами. В этот момент он уже должен был перекинуться. Но он оставался в человеческой форме надо мной. Амулет горел ярко и почти касался его груди.

Криспин пропустил руку между собой и амулетом. Амулет коснулся его руки, и тут случилось сразу несколько вещей. Амулет перестал пылать и стал не больше, чем простым украшением. Тело Криспина обтекло мехом, как волна белых сливок, растекаясь по всей длине. Я была пропитана прозрачной жидкостью, поскольку все это время он был надо мной. Но это был не его зверь, это был мой зверь. Я лежала, пригвожденная под ним мышцами и костями, перемещавшимися с чавкающим, сосущим звуком. Раньше, когда я экстренно отдавала своего зверя, это напоминало взрыв. Вот он человек и в следующее мгновение уже зверь. Настолько все это было сильно, что ошметки плоти летели по всей комнате, и я была вся в прозрачной слизи от их тел. Но сейчас все было иначе, медленнее, более управляемо, более… могущественно.

Белый тигр не разрывал меня больше, он наполнял человека надо мной. Я могла ощущать его зверя, животное, силу, что-то греющее и реальное, более, чем просто превращение. Передо мной, как ретроспектива, встала картина того, как я впервые оказалась под ликантропом в момент превращения. Тогда это был Ричард, он только выиграл битву за место Ульфрика. Он предложил мне власть над стаей. Я, может быть, и приняла бы ее и присоединилась бы к стае той ночью, но они собирались жрать человеческую плоть, и я не могла этого вынести.

— Ты отказываешься от власти, — сказал тогда Ричард. Он был прав.

Криспин всматривался в меня с лицом, покрытым белым мехом. Его глаза были все теми же, но в остальном он был той изящной смесью, получеловеком, полукошкой. Это было похоже на человека-леопарда, но вместе с тем отличалось. Пропорции были другими, более грубыми, немного меньше от человека и больше от тигра.

На белом меху виднелись коричневые полосы, тонкие, но, тем не менее, они там были, он не был полностью белым, как тигр в моих видениях. Он смотрел на меня своими голубыми глазами, такими же, какие они и были, будто они не менялись так же, как и леопардовые глаза Мики оставались всегда на его лице, в какой бы форме он ни прибывал.

Единственный вертигр, которого я видела в полуживотной форме, был женщиной, и у нее были бледно-желтые полосы на белом меху. Опять таки не похоже на расцветку настоящих тигров. Уставившись на бело-шоколадного тигра надо мной, я задалась вопросом, все ли вертигры в животной форме ушли от классической тигриной оранжево-черной масти. Может, я слишком много времени провела среди верлеопардов, когда они принимали полуформу, но я заметила, что у Криспина грудь была более мускулистой, чем у человека, и не так уж сильно была покрыта мехом. В полуживотной форме он был выше и мускулистее, прикрытый белесым мехом с шоколадными полосками, но кожа, выглядывающая из-под меха, была бледной и выглядела человеческой. Волки были более пушистыми в полуживотной форме, чем кошки. Мой пристальный взгляд скользнул вниз по его телу, и я отметила, что там у любой из полуживотных форм все было крупнее. Это знание заставило меня отвернуться и очень постараться не покраснеть. Может быть, я бы и попросила его слезть с меня, но тут заметила, что за нами наблюдают.