Эрик Гарсия - Ящер-2 [Casual Rex]

— Это часть пути Прогресса, — заявила Цирцея. — На пути назад к нашему естественному образу жизни бесплатного проезда нет. Нам особенно нравится вводить людей таким образом в заблуждение, а заработанные деньги потом пойдут на то, чтобы мы спокойно разгуливали в естественном виде.

— И все работают? — спросил Эрни.

— Все.

— И даже ты? Мне кажется, ты больше философствуешь, чем трудишься.

— И даже я, — улыбнулась Цирцея. — Я в основном руковожу подготовкой захоронений в Юте и Неваде, так что я тружусь так, что вам даже и не снилось. Большую часть времени торчу в дырах и копаю землю своими восьмью когтями.

Отлично, теперь из-за Эрни она на нас рассердилась.

— Он не хотел…

— Да ладно, успокойся, — сказала Цирцея, — здесь не бывает неправильных вопросов. И все открыто.

— Отлично, — сказал я, возвращаясь собственно к нашему делу. — А чем, кстати, занимался Руперт?

— Кто?

— Ну, Руперт. Наш покойный друг, который сейчас уже развлекается в компании предков…

— Ах да, — сказала Цирцея без запинки. — Простите, пожалуйста. Я не привыкла называть прогрессистов их рабскими именами.

И снова этот термин «рабские имена», от которого у меня мурашки по телу.

— Хорошо. Так что же делал Гран… Гранаах…

— Он был мастером по производству костей, как мне кажется. Они создают формы и отливают кости необходимой формы до того, как скелет отправляется сюда для состаривания.

— Понятно…

На самом деле понятно не было. Ну, не очень. Но пока что в этом сознаваться не нужно.

— А у него были друзья? — спросил Эрни. — Коллеги?

— Разумеется.

— А можно поговорить с ними?

— А что вы хотите спросить?

— Просто поговорить, — сказал Эрни, — чтобы понять, почему же он был так подавлен. Это ужасно, когда твой друг уходит вот так.

Цирцея взяла Эрни за руку — интересно, она сейчас обкуривает его своими феромонами? — и нежно погладила ее.

— Я понимаю, — прошептала она. — Это очень тяжело, и я скорблю вместе с вами.

Затем ее голос снова вернулся к нормальной громкости, и она вернула руку Эрни на место.

— Но боюсь, я не могу прерывать наших братьев прямо сейчас. Нам нужно закончить Фрэнка через неделю, иначе мы выбьемся из графика. Коалиция музеев естественной истории как пить дать спустит с меня шкуру, если мы не выполним условия контракта.

— Мы понимаем, — сказал я, отталкивая Эрни локтем от ценного скелета и намекая, что больше вопросов задавать не стоит. Я и сам очень хочу получить ответы, но не нужно превращать наш разговор в преждевременный допрос.

Цирцея бросила беглый взгляд на часы.

— Братья, думаю, нам пора поужинать. Как вы на это смотрите?

Она взяла нас под руки, сначала меня, а потом Эрни, и с небольшим усилием вывела нас из конюшни. Другие прогрессисты продолжили работать, хотя я и ощутил их тяжелые взгляды, когда нас вывели из здания обратно на воздух.

— Итак… есть ли у вас еще вопросы? — спросила Цирцея, как только мы убрались с территории конюшни и пошли по направлению к лагерю.

— Только один, — сказал я, вспоминая тритонов и змей, которыми нас потчевали во время прошлого официального приема. — А ужин у нас живой или мертвый?

Ужин проходил весьма неформально. Никаких смокингов. И вечерних платьев. Ни тебе закусок, ледяных скульптур, струнных квартетов, шастающих вокруг официантов с опрокидывающимися подносами и лекций о претенциозных людях, которые и известны-то в основном тем, что слишком много о себе возомнили.

Зато было много сырой свинины.

— Это не религиозный протест, — уверил я Цирцею. — Мне кажется, одна из моих бабушек могла быть еврейкой, и я уверен, что во мне течет мусульманская кровь, но это скорее… короче, это свинина. Невареная. Сырая.

— Это отвратительно, — проворчал Эрни. Он готов был поститься, если потребуется, и, честно говоря, ему стоило бы пару дней ограничивать себя в еде. Последние двадцать четыре часа я наблюдал Эрни в его естестве и узнал о теле своего напарника больше, чем мне хотелось бы. Нудизм подходит не для всех типов телосложения.

— Вы беспокоитесь, не заболеете ли чем-нибудь, — начала Цирцея, которая оделась к ужину. Она была единственной в большой столовой, на ком было что-то еще поверх натуральной кожи. Небольшая изумрудная брошь — сияющий драгоценный камень овальной формы, как яйцо, — была приколота прямо к коже у основания ее хвоста. Весьма эротично.

Давным-давно шлюшка-целофизис, которую я выслеживал по одному делу, открыла мне небольшой «секрет фирмы»: зона примерно в десять квадратных сантиметров над тем местом, где у динозаврих хвост переходит в тело, самая эрогенная из всех эрогенных зон. Если ласкать этот небольшой участок кожи, то можно доставить самке неземное удовольствие. Многие годы я с успехом пользовался этими знаниями в общении с дамами. И даже пока я сидел и спокойно разговаривал с Цирцеей, контролируя собственные эрогенные зоны, то поймал себя на том, что надеюсь, вдруг сегодня мне выпадет шанс попробовать изучить эту секту, но уже с другой стороны.