Петр Разуваев - Синдром гладиатора

Полчаса, насмерть убитые в этом музее, окончательно подкосили мое здоровье. Выносить высокие духовные потребности, свойственные моей спутнице, я больше не мог. Категорически. К тому же через час была намечена встреча с человеком Паолы Бономи. Мне предстояло посетить новое место обитания Давида и получить исчерпывающие сведения, как о самом объекте, так и по результатам наблюдения. Брать с собой Дашу, при всем моем добром к ней отношении, я не собирался. Суп, в конце концов, должен быть отдельно, а мухи — отдельно. От супа. Оставалось придумать благовидный предлог.

Долго ломать голову мне не пришлось. В машине Даша заявила, что устала, и мечтает лишь о том, чтобы немного вздремнуть в спокойной и тихой обстановке. То есть в отеле. Так что, привезя ее в вышеупомянутый отель, я до вечера могу чувствовать себя абсолютно свободно. А насчет вечерней программы она пока подумает. Честное слово, в этот момент я был искренне счастлив.

Высадив девушку у парадного подъезда «Dei Kavalieri», я с удовольствием помахал ей ручкой на прощание. Хорошенького понемножку. Даша — чудная девушка, но выносить ее мне становилось все труднее и труднее. Время поджимало, встреча с посланцем Паолы была назначена на пять часов, причем до условленного места еще нужно было доехать. Что такое езда по Милану в часы «пик» рассказать нельзя, это нужно или пробовать, или хотя бы видеть. Все итальянцы твердо убеждены, что правила дорожного движения изучены ими в совершенстве. Но у меня сложилось полное ощущение, что каждый водитель в свое время учил какой-то отдельный, изданный специально для него экземпляр. В результате чего все ездят, руководствуясь своими собственными правилами и грязно ругая остальных профанов, мешающих им проехать, скажем, по встречной полосе. В общем, непривычному, нервному или излишне вежливому человеку в Италии лучше передвигаться пешком. Здоровее выйдет. Я дважды чудом избежал аварии, услышал целую поэму из непонятных, но явно очень сильных итальянских выражений, и едва не сбил почтенную матрону, которая невозмутимо переходила дорогу на красный сигнал светофора. Зато был и приятный момент, когда доведенный всем этим зоопарком до белого каления, я ответил очередному крикуну на чисто русском языке. Начал я со слов «Ну ты, козел!», и тирада получилась на редкость сочной, длинной и понятной даже тупому итальянцу. Эффект превзошел все мои ожидания — этот макаронник мгновенно затих, извинился и буквально испарился в воздухе вместе со своим «Фиатом». Воистину, велик и могуч русский язык. Черта с два я смог бы обложить его так по-французски. И чихать на то, что месье Будик по-русски говорить не должен.

Нужный мне человек уже ждал, когда я, наконец, добрался до Porta Romana. Я слегка притормозил, и белый «Citroen» занял место впереди. Двигались мы в направлении небольшого городка Piacenze. Километрах в двадцати от Милана, возле какой-то заправочной станции он помигал и начал притормаживать. Мы остановились, и мой провожатый, выбравшись из машины, не торопясь двинулся в мою сторону. Я успел хорошо его разглядеть, пока он преодолевал разделяющее нас расстояние. Уже не мальчик, лет сорока с лишним, светлые волосы, мощная фигура. Двигался он при этом очень легко, все движения были исключительно экономичными и даже изящными. Мужчина явно не чурался боевых искусств. При высоком росте и приличном весе он наверняка оказался бы опасным противником в рукопашной. И — он не был итальянцем. Это я понял, едва он заговорил со мной.

— Месье Анри Будик? — с вежливой улыбкой поинтересовался незнакомец. Его английский был превосходен. Стопроцентный Оксфорд. Серьезный дядечка…

— Да, — мило улыбнулся я в ответ. — У нас есть общие знакомые?

— Скорее, знакомая… Я от синьорины Бономи. Меня зовут Луиджи. И я буду сопровождать вас все это время, до момента… До нужного момента.

— Да? Это забавно. Насколько я помню, мы с мадемуазель Бономи договаривались иначе — никакого наблюдения.

С какой это стати? Я совершенно не горел желанием иметь еще одного соглядатая.

— Простите, месье Будик. Поскольку дальше нам лучше ехать на одной машине, может быть, вы позволите мне сесть?

Все это время мы общались через окно. Пришлось открыть ему дверцу. Ловко скользнув на переднее сиденье, он продолжил.

— Речь идет не о наблюдении. Просто мы установили, что вами уже интересуются какие-то люди. Причем это даже не одна группа, а как минимум две. Они ведут себя очень осторожно, наверное поэтому вы их не заметили.