Лесли Форбс - Пробуждение Рафаэля

«Великий Барраго» щеголял в тяжёлой мантии до полу, сверкавшей разноцветными блёстками, наверно скопированной с портрета Сулеймана Великолепного, императора Константинополя и наследника Византии. [106] Сулейман I Кануни (Сулейман Великолепный) — турецкий султан (1494–1566). «Маги, волхвы всегда являются с Востока», — думал Паоло. Следом за Барраго вышел невзрачный человечек в синем костюме и белом халате поверх него.

— Профессор Андреа Серафини! — объявил Барраго. — Вместе с ним мы сейчас посмотрим, какие чудеса можно произвести одной лишь ловкостью рук и при помощи таких приборов, как лазеры и голографические установки.

Серафини поднялся на трибуну.

— Лазер, — заговорил он, стоя слишком близко к микрофону, отчего его слова сопровождались фоном и треском, — это свет, усиленный, чтобы испускать когерентное излучение в инфракрасной, видимой и ультрафиолетовой областях электромагнитного спектра.

Потом он сказал:

— Голография — это метод создания трёхмерного изображения, обычно при помощи когерентного излучения лазера, совмещённого с фотопластинками.

Далее он сказал:

— Голограмма возникает под воздействием луча лазера, который разделяется и формирует на фотопластинке интерференционные образы.

«С равным успехом он мог бы сказать: „Абракадабра! Алаказам!"» — подумал Паоло, глядя на восторженные лица вокруг. Большинство собравшихся ожидали увидеть настоящее чудо.

Вместо волшебной палочки у Барраго был длинный факел, который он направил на одетую мумию в центральной нише, размахивая им как хормейстер, управляющий хором мертвецов.

— Преподобный Лоренцо Пеккато, изобретатель некрополя.

Электрический свет в люстрах над головой потускнел, и Донна затаила дыхание в предвкушении чего-то необычного. Несмотря на прохладный приём Фабио и его друзей, она получала удовольствие от происходящего. Она чувствовала малейшее движение бедра Паоло, прикосновение его плеча, когда женщина рядом с ней потеснила её, чувствовала, как его золотые часы свободно болтались на его тонком смуглом запястье.

На сцене ничего не происходило. В похожем на пещеру побелённом помещении ораториума царила полная, мёртвая тишина, которую, казалось, можно потрогать. Потом мерцающий призрак или душа преподобного Пеккато отделилась от его мощей и на краткий миг подняла прозрачные руки в жесте благословения.

Женщина в первом ряду с воплем вскочила на ноги и тут же свалилась в глубоком обмороке. Призрачный преподобный повёл туманной рукой в сторону мумии — как считалось, молодой дамы, умершей во время кесарева сечения. Секунду спустя её пустые глазницы наполнились кроваво-красными слезами.

Церковь взорвалась криками женщин, руганью мужчин, рукоплесканиями, изумлёнными восклицаниями, яростными и столь же восхищёнными голосами. Бурный спор разгорелся из-за того, считать ли это шоу (или попрание святынь) очень передовым (или немыслимо кощунственным). Двое членов братства Блаженного Упокоения, которые раньше управлялись в ораториуме, горько жаловались соседям. Они считали, что нужно прекратить спектакль, пока не стало поздно. Кое-кто предположил, что всё уже «зашло слишком далеко».

Паоло, который прекрасно понял, каким образом с помощью лазера и голограммы устроили фокус с призраком преподобного и слезами мумии, размышлял, чей призрак стоило бы вызвать: Рафаэля, чтобы он направлял их реставрационные работы? Или саму «Муту», чтобы она намекнула на происхождение её скрытого шрама, — и воспользоваться случаем для выяснения истины и для примирения.

Серафини вышел вперёд и снял покрывало с находившихся на столе пробирок, циркуля и бунзеновской горелки.

— Мэр Урбино попросил меня дать научное объяснение разнообразных так называемых «чудес», происшедших недавно, — начал он, потом помолчал, выжидая, пока публика утихнет. — Чудес, наподобие случившегося с затвердевшей кровью, которая на прошлой неделе в Урбании вновь стала жидкой, и вашего собственного «чуда» с картиной Рафаэля.

Его тонкий гнусавый голос в сочетании с ироническими кавычками, которые он всякий раз употреблял, произнося слово «чудо», создавали впечатление, будто он негодует на какую-то мелкую неприятность: муху в супе, растянувшийся мешковатый кардиган, ещё больше уродующий его и без того плохо скроенный пиджак.

— Эти чудеса имеют долгую традицию — наподобие возвращения крови текучести, случающегося всякий август в церкви Амазено под Неаполем, на празднество Сан-Дженнаро.