Лесли Форбс - Пробуждение Рафаэля

— Донна…

— …действительно жаль, она выглядит ужасно, и я бы никогда, я этого не хотела и собираюсь доказать тебе, у меня есть идея и…

— Донна, не волнуйся, всё в порядке, никто не считает, что ты хоть в чем-то виновата.

— Ну конечно! Ты говорил, что Сестра Шарлотта так не думает и, того, делала какие-то чёртовы намёки, мол…

— Нет, Шарлотта ничего не говорила о тебе. — Он слышал, как девушка тяжело дышит, готовая расплакаться. — Донна… пожалуйста… Позволь, я приеду к тебе.

— Да… хорошо… не знаю…

— Выезжаю прямо сейчас.

— У тебя усталый вид, Паоло, — сказал ему дед на другое утро. Они направлялись в бар «Рафаэлло» ещё раз поговорить с барменом, старым боевым другом деда. — Усталый и…

— Счастливый, — опередил деда Паоло, чтобы не слушать целую лекцию. — Счастливый, потому что иду с тобой таким прекрасным утром.

Старик насмешливо хмыкнул, верно предположив, что причина хорошего настроения внука в чем-то другом.

Донна проснулась с улыбкой. Перевернулась на живот, заняв вмятину в постели, оставленную телом только что ушедшего Паоло. Как тепло! Прижалась бёдрами к простыне, а носом — к подушке, ещё хранящей его запах. Её кожа тоже пропиталась его запахом. Не желая расставаться с ночными ощущениями, она всё же неохотно приоткрыла глаза и прочла записку, лежавшую на стуле рядом: «Сегодня в шесть вечера. Не забудь о своём обещании!» Встретиться с Шарлоттой: Донна уже жалела об этом. Что она может сказать ей? Всё казалось намного проще, когда Паоло гладил её волосы и называл своей bella bambina, angelina , [129] Дивной девочкой, ангелом (ит.). своей храброй красавицей. Донна снова улыбнулась, вспоминая и другие удивительные новые слова, которые узнала ночью, и тому, что они рассказывали о себе друг другу. Теперь она знала, за что он платил тому человеку возле цирка. Это была взаимная исповедь: ты рассказываешь мне об этом, а я тебе о том. Паоло уже столько знал о ней, что она не могла поверить.

— Как ты узнал, что я говорила с Сегвитой?

— Фабио видел тебя.

— Где? Что ты имеешь в виду?

— Когда ты входила в епископский дворец и выходила из него… Ты ведь знаешь, Фабио всегда там поблизости. Люди настолько привыкли видеть его, что забывают, что он не настоящая статуя.

Паоло простил ей всё, всё. Обещал, что Шарлотта тоже простит, но Донна не была так уверена. У Шарлотты непреклонный английский характер. Но должен быть способ внести ясность в их отношения, размышляла Донна. Она хотела доказать Паоло, что он не напрасно верит в неё. Хотела, чтобы он поразился её смелости. Чтобы он снова поцеловал её и назвал своей храброй, отважной девочкой. Неделю, даже всего несколько дней назад она думала только о карьере, о том, чтобы произвести впечатление на родителей или на Джеймса. Джеймс… Сказал ли Джеймс кому-то, кроме людей в съёмочной группе, что отпустил её на все четыре стороны? Если не сказал, то она располагает более мощным оружием, чем Паоло или Шарлотта. Кто мог узнать, что Джеймс уволил её, а если они всё же знают, то уверены ли, что она не пойдёт с этой историей куда-нибудь, в газету или на радио, и они всё равно пострадают?

— Ни о чем не беспокойтесь, — сказал бывший военный. — Что он там нарасследует, этот так называемый честный следователь, которого нашёл мэр? Много ли вы знаете таких следователей в прокуратуре, которых нельзя было бы обработать?

— Это было давно, Лоренцо, — с ностальгией сказал самый старый в компании. — Времена меняются.

— Ну а взять свидетелей? Одна из них, если считать её свидетельницей, молчала пятьдесят лет. К тому же слабоумная. Двое знают, что если заговорят, то они покойники.

— Но одна из них, — подытожил старший, — одна из них не заткнётся, даже ради спасения собственной жизни. Если она так откровенно говорила с монсеньором[object Object] с кем ещё может поговорить? Что ещё она знает?

Паоло появился во дворце только после четырёх. Усталый, но довольный собой, он прошагал мимо охранника и Анны, направляясь прямо к Шарлотте.

— Прочтите! — сказал он. — Не так уж много, но для начала, для того, чтобы заставить следователя прислушаться, достаточно.

Шарлотта просмотрела его короткие записи и фотокопии старых газетных статей.

— Как удалось узнать об этом?

Юноша пожал плечами и отвёл глаза:

— От профессора Серафини. Мы заключили сделку. Я продал кое-какую нужную ему информацию, а он мне — какую просил я. Франко навёл меня на него — Франко из бара «Рафаэлло». Они связаны дальним родством. Оба рода из Карпеньи, и Франко рассказал, что во время войны у них были кое-какие дела с людьми из Сан-Рокко.