Сабин Дюран - Запомни меня навсегда

Щелкнул по ней пальцем, смял. Лиззи чуть опустила газету, посмотрела на меня. Я сказал, что она могла бы поехать со мной, если бы бросила работу, а она спросила:

– Как будем счета оплачивать?

– Мы могли бы продать дом.

– Дом мамин. Когда она умрет, он будет принадлежать и мне, и Пегги.

Я сдержался и сказал:

– Мы могли бы выращивать овощи-фрукты, придерживаться здорового образа жизни. Ребенка завести, наконец.

В тот момент я был настроен решительно.

– Могли бы, – кивнула Лиззи. Ее глаза загорелись, потом она поразмыслила и рассмеялась. – Ты вроде хотел новую машину. И мы даже начали на нее копить. Учти, на выручку с продажи овощей авто с откидным верхом не купишь!

– Я мог бы продать картину!

Она сложила газету и поднялась.

– Знаешь что? Пока мы не заработали наши миллионы, отправляйся-ка один. Надеюсь, поездка пойдет тебе на пользу.

Мы были женаты всего пару месяцев! Она должна увиваться за мной круглые сутки. Раньше она буквально ходила вокруг меня на цыпочках, исполняла любые капризы. Что произошло? Неужели дело в Энгусе?

Решил ее проверить.

– Возьми больничный на пару дней, – велел я. – Скажи, что простудилась.

Стоя на пороге, она лишь улыбнулась. Сообщила, что после работы задержится: сначала у нее собрание, оттуда поедет к матери.

Собака взвизгнула.

– Прости, Говард! – воскликнул я. – Я наступил тебе на лапу?

Ясное дело, она вернулась, чтобы проверить, в порядке ли он. Я притворился, что раскаиваюсь: упал на колени и как следует почесал ему пузо. Когда я поднялся, она обвила мою шею тонкими руками и воскликнула:

– Я тебя обожаю!

Я крепко обхватил ее за бедра.

– И я тебя!

– Не смогла бы жить без тебя!

Зарылся лицом ей в волосы, пнул собаку коленом. Я так крепко держал ее за бедра, что чувствовал тепло ее тела и даже пульс. Она едва вырвалась.

– И я бы не смог!

Дальше студии я не доехал. Белый шум. Дверь на запор. Тюбики краски выложены в нужном порядке, крышечки крепко завернуты. Бумажное полотенце, на котором они лежали, постоянно морщилось, я заменил его более сухим, и теперь все как надо. Ровно.

Розетка выдается из стены дальше, чем плинтус – примерно на дюйм. Халтура! Стараюсь не смотреть и ничего не могу с собой поделать.

Вязальщица слышала, как я пришел. Встретилась со мной взглядом и удивилась. Обычно я не показываю своих эмоций.

Не надо было брать трубку. Я разозлился на Лиззи, вдобавок чертовски не выспался. Вот и потерял бдительность. Неужели теперь ничего нельзя поделать? Неужели всему конец? Все же наладилось… Проклятие, только что я был по-настоящему счастлив!

Нет. Никакой это не конец. Нужно лишь как следует все обдумать и найти способ, выбрать стратегию.

Шарлотта сделала УЗИ.

– У него маленькие ручки и ножки! – воскликнула она. – Зак, ты меня слышишь? Я пыталась до тебя дозвониться. Ты потрясен? Прости! Один шанс из миллиона! Я сначала и сама не верила. Зайдешь ко мне? Я взяла отпуск на неделю. Понимаю, ты хочешь побыть один, но если ты не намерен участвовать в жизни ребенка…

Участвовать в жизни ребенка?! Она что, издевается?

Едва мне удается вставить слово, как я спрашиваю, откуда взялась моя сперма, и она отвечает:

– Помнишь, как мы занимались любовью в последний раз?

Занимались любовью – ни хрена себе!

Я говорю, что надо избавиться от ребенка, она начинает плакать.

– Слишком поздно! Нам нужно поговорить. Когда приедешь?

Она думает, что я работаю в арт-группе в Кардиффе («такую возможность грех упускать»). Я хотел дождаться, когда она перестанет звонить, и написать ей. Тут бы и конец отношениям. Как говорится, кончен бал. На такой поворот я вовсе не рассчитывал…

– Вероятно, на выходных, – сказал я. – Отдохни как следует.

Я отлично импровизирую и приспосабливаюсь к обстоятельствам. Надо только голову включать.

Лиззи вернется поздно. После работы поедет к матери, потом «заглянет на минутку» к Пегги, чтобы искупать детей. Тогда хорошо, что словацкая вязальщица меня заметила. В час дня она отправится жевать свою чертову лапшу вместе с остальными, а я выскользну. Оконная рама в коридоре прогнила. Никто и не заметит, что я вообще выходил.

Все получилось гораздо проще, чем я предполагал. Стараюсь не грустить.

Даже не знаю, чем я думал раньше! Теперь-то все будет по-другому.

Вазэктомия без скальпеля проводится под местным наркозом. Врач нащупывает под кожей семявыводящий проток и закрепляет его скобкой. Потом делает небольшой прокол, растягивает ткани и перевязывает проток. Никаких скальпелей, никаких разрезов.