Джон Нэнс - Час Пандоры

Кейт Эриксон попытался броситься к Лизе, но Холлэнд повалил его на землю. Короткая очередь донеслась до их слуха.

Растерзанное тело Лизы Эриксон ударилось о замерзший бетон и заскользило по канату, затем осталось неподвижным в быстро растущем кровавом пятне. Два стрелка отошли назад, потрясенные результатом своих действий. Один из них медленно подошел и встал на колено, чтобы ткнуть стволом автомата неподвижное тело, а остальные направили оружие на Холлэнда и Эриксона. Человек с мегафоном приказал им вернуться в самолет. Четверо полицейских вышли вперед, прозвучали еще несколько очередей, пули ушли в землю прямо у их ног.

Эриксона, казалось, пригвоздили к месту.

– О Господи, НЕТ! – зарыдал он, пытаясь вырваться, испытывая силу Холлэнда.

– Они вас тоже застрелят! Не делайте этого! Вы нужны вашим детям! Вы слышите меня? Ваши дети нуждаются в вас!

Под дулами автоматов, следящих за каждым их движением, Холлэнд втащил раздавленного горем Кейта вверх по ступеням, потом в самолет и передал на руки Барб. Капитан начал объяснять, что произошло.

– Я знаю, – прервала его Барб. – Все на борту знают.

– Отведи его наверх, – спокойно велел Холлэнд.

– Где этот чертов капитан? – Один из полицейских поднялся вверх по трапу. Его приглушенный маской голос был достаточно ясным, чтобы различать слова на небольшом расстоянии.

Холлэнд приоткрыл дверь чуть пошире и высунул голову наружу. Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от защитной маски.

– Вы, ублюдки! Вы что не поняли, что происходит? Она что, показалась вам террористкой? Вы просто убили молодую мать. За что?

– Черт возьми, капитан, вам же сказали, что никто не должен выходить! – Холлэнд слышал, что мужчина расстроен почти так же, как и он сам. – Нам приказали не допустить, чтобы кто-то пересек эту линию, и разрешили применить боевое оружие. Мы дали и ей и вам больше пространства, чем следовало. Если бы я следовал приказам, я бы застрелил и вас!

Холлэнд покачал головой от отвращения и отчаяния.

– Я пытался сказать вам, что у нее психическое расстройство, разве не так?

Мужчина в защитном костюме явно руководил остальными. Вероятно, сержант. Он опустил свой автомат и мотнул головой.

– Мы не могли позволить ей убежать, капитан. Наши приказы абсолютно ясны. Мы предупреждали и ее и вас!

Холлэнд печально кивнул. Не было смысла спорить.

– А как насчет ее тела? – наконец спросил он.

Сержант обернулся и посмотрел на маленькую, съежившуюся фигурку на бетоне в ста ярдах от них. Несколько из его людей начали прикрывать ее. Он покачал головой.

Потом повернулся к Холлэнду.

– Не я принимаю решения, сэр. А сейчас мы должны закончить погрузку коробок, забрать труп и закрыть эту дверь. И на этот раз скажите своим людям, что как только кто-нибудь ступит на последнюю ступеньку трапа, мы застрелим их там, где они стоят.

Холлэнд чувствовал, как растет его гнев, словно вода перехлестывает через плотину. Обеими руками он ухватился за то, что должно было быть отворотом костюма, и подтащил его ближе, ожидая сопротивления. Удивительно, но сержант не стал сопротивляться.

– Ты, экзальтированный робот! А что ты станешь делать, если мы все сразу выйдем наружу? У тебя приказ убить нас всех?

Парень помолчал, потом медленно, нерешительно кивнул. Холлэнд почти мог разглядеть выражение его глаз сквозь плотное стекло шлема. Он отпустил сержанта.

– В этом случае, капитан, будет просто побоище. Мои люди и я, вероятно, проведем остаток жизни, мучаясь в своем маленьком персональном аду. Наши приказы ясны, капитан. Мы постарались предупредить вас.

Барб Роллинс пыталась выполнять свои обязанности после убийства, но на это требовались большие усилия. Она проследила за перемещением тела профессора Хелмса, убедилась в том, что все коробки на борту, прежде чем закрыть дверь. Затем она огородила веревкой кровать в комнате отдыха экипажа, которую занимал профессор Хелмс, задернула занавеску и перевела парня со сломанной ногой из пассажирского салона на неиспользованную кровать. Барб вернулась в основной салон и увидела Бренду, обезумевшую и нуждающуюся в сочувствии.

– Если они хотят расстрелять нас, Барб, если они настолько нас боятся, это означает, что мы действительно попали в беду!

– Успокойся, дорогая, все обойдется. Просто ложная тревога, помнишь?

– Я так не думаю!

Барб взяла девушку за плечи.

– Послушай! Они здесь могли впасть в панику, но мы знаем, что у Хелмса был сердечный приступ, неважно, был он болен или нет.