Александр Молчанов: Газетчик

— Смотри, мое дело — предупредить. Принесет тебе в подоле, что будешь делать?

Вера невольно оглянулась на окно своей кухни на втором этаже. Ей показалось, что на окне колыхнулась занавеска.

— Все, некогда мне. — Она развернулась и быстро зашагала в сторону администрации.

Сторожиха смотрела ей вслед, качала головой и долго что-то бормотала про себя.

В это время в квартире на втором этаже Алексей и Нина быстро раздевались, бросая одежду прямо на пол. Избавившись от одежды, они кинулись друг к другу. Не было ни ласк, ни прикосновений, ни поцелуев. Алексей схватил Нину, подсадил ее на кухонный стол и вошел в нее. Она закусила губу от боли, но не стала просить пощады. Они занимались любовью неумело, но изо всех сил.

Открытый учебник Эккерсли лежал на полу, под темно-зеленым платьем Нины.

Лупоглазый повернул ключ зажигания. Двигатель завелся сразу, с полуборота.

С красным от ярости лицом Малышев подбежал к «Волге», схватил лежащую на асфальте монтировку и с размаху всадил ее в левое переднее колесо машины. Монтировка легко воткнулась в черную резину, колесо коротко пшикнуло, и «Волга» слегка накренилась влево.

Лупоглазый втопил в пол педаль газа. Машина прыгнула вперед и в сторону и заглохла.

Монтировка крутанулась и отлетела. Малышев подобрал ее и несколько раз с размаху ударил по капоту. После третьего или четвертого удара монтировка пробила капот и, по-видимому, задела там внутри какой-то важный проводок. Как Лупоглазый ни крутил ключ зажигания, машина больше не заводилась.

— Вылезай, урод, — хрипло сказал Малышев. Через переднее стекло он видел, что Лупоглазый шарит в бардачке — что-то ищет. Его движения были быстрыми и судорожными, как в немом кино.

Малышев выдернул монтировку и шарахнул по боковому стеклу. К его удивлению, стекло выдержало удар. Он ударил еще раз. И еще. На стекле не осталось даже царапины.

Черт возьми. Это был не триплекс, а самое настоящее пуленепробиваемое стекло.

Малышев огляделся. Он подумал, что можно было бы тросом прицепить машину Лупоглазого к его «копейке» и доставить в Шиченгу, а там ребята помогут выковырять начинку из скорлупы. Правда, у Соловьева могли возникнуть вопросы.

Но у него уже была другая идея.

— Ладно, паразит. Посмотрим, как тебе вот это понравится.

Малышев поднял канистру, открутил крышку и стал поливать «Волгу» бензином. Сначала капот. Потом переднее стекло. Потом крышу. То, что осталось на дне, плеснул в боковое стекло. Стекло тут же покрылось радужными разводами.

Малышев самодовольно ухмыльнулся, увидев сквозь разводы по-прежнему ничего не выражающее лицо Лупоглазого. Достал из кармана зажигалку и показал ее Лупоглазому. Тот смотрел на зажигалку, но не двигался с места. Малышев крутанул большим пальцем ребристое колесико. В руке вспыхнул и заплясал маленький огонек.

Дверь «Волги» щелкнула и открылась. Лупоглазый вышел из машины.

— Давно бы так, — удовлетворенно кивнул Малышев и убрал зажигалку в карман.

Лупоглазый стоял прямо перед ним.

— А теперь-то что? — спросил он.

Малышев положил ему руку на плечо и развернул лицом к машине.

— Руки на капот, — скомандовал он.

Лупоглазый подчинился.

Малышев поднял монтировку и ударил Лупоглазого по затылку. Тот ткнулся лицом в капот и замер.

Несколько секунд Малышев смотрел на Лупоглазого, распластанного на капоте. У него был вид человека, который хорошо сделал свою работу и теперь хочет отдохнуть. Однако его работа еще не была закончена.

Первым делом он снял с правой руки Лупоглазого часы. Это были «Ролекс», настоящие, золотые, тяжелые и красивые. Малышев не удержался и надел их на руку. Дальше он открыл дверцу «Волги», взял Лупоглазого под мышки и перетащил его с капота в машину. Усадил на водительское сиденье.

За его спиной послышалось гудение.

— Этого еще не хватало, — проворчал Малышев.

Со стороны поселка по трассе ехала фура. Усатый мужик в зеркальных очках, восседавший за рулем, покосился на Малышева и спокойно перевел взгляд обратно на трассу. Фура проехала мимо. Малышев посмотрел ей вслед и на всякий случай запомнил номер.

Потом положил руку на дверцу машины и повернулся к Лупоглазому. И замер. Лупоглазый исчез. Секунду или больше Малышев смотрел на пустое водительское сиденье, а потом послышался негромкий звук — нечто среднее между скрипом и шипением. Малышев наклонил голову и увидел, как из его груди вылезло окровавленное острие монтировки.