Александр Молчанов - Газетчик

Он подошел к сейфу, взял автомат и положил его в сейф. Затем отправил туда же второй автомат и винтовку. Закрыл сейф. Повернулся к учителям и поднял руки.

— Видите, теперь я снова безоружен.

— Это уловка, — сказала Пергамент, — мы на нее не поддадимся.

В этот момент дверь отворилась, и в кабинет вошел Пшеницын.

— Вот вы где все, — сказал он. — У вас что здесь, секретное собрание?

— Наконец-то, — сказала Пергамент и показала на Кораблева. — Арестуйте его.

Пшеницын посмотрел на Кораблева.

— Почему он за решеткой?

— Он угрожал нам оружием, — объяснил Рыбник.

— И поэтому вы заперли его вместе с арсеналом? Толково придумано.

— Мы сделали за вас вашу работу, — сказала Людмила Ивановна давно заготовленную фразу, которая должна стать заголовком будущих газетных статей. — Теперь уведите его.

— Это он убил Нину Шарову, — сказала химичка.

— Откуда такие сведения? — поинтересовался Пшеницын.

— Мы за ним следили, — сказал Рыбник.

Пшеницын обвел глазами присутствующих и остановился на Мокине.

— Мне кажется, вы здесь самый здравомыслящий человек. Объясните, что происходит.

— Людмила Ивановна почему-то решила, что Кораблев и есть тот самый убийца, которого вы ищете. И накрутила всех остальных.

— Накрутила? Следите за языком! — возмутилась Пергамент.

— Понятно, — сказал Пшеницын и протянул руку. — Дайте ключ.

Ольга Николаевна положила ключ в протянутую ладонь. Пшеницын отпер решетку и распахнул дверь.

— Выходите, — сказал он Кораблеву. Кораблев вышел.

— Что вы делаете? — холодно спросила Людмила Ивановна.

— Выпускаю на волю человека, свободу которого вы незаконно ограничивали, — объяснил Пшеницын.

— Это самоуправство.

— А то, что вы здесь устроили, — это беспредел. — Пшеницын посмотрел прямо в глаза Людмиле Ивановне. — И вы за это ответите. Это я вам обещаю. Я вам устрою столько неприятностей, сколько смогу для вас устроить. Вплоть до уголовного дела.

Людмила Ивановна развернулась и вышла из кабинета.

— Лихо вы ее, — сказал Кораблев.

— Она вам этого не простит, — сказал Мокин.

— Она просто вздорная баба, которая непонятно почему здесь у вас главная. Идите работайте, а нам нужно поговорить.

Пшеницын кивнул на Кораблева.

Учителя потянулись к выходу. Мокин немного замялся у двери. Пшеницын вопросительно посмотрел на него.

— А вы чего ждете?

— Это вообще-то мой кабинет, — сказал Мокин.

— Так я сделаю так, чтобы это больше не был ваш кабинет, — ответил Пшеницын сердито.

И Мокин вышел.

Пшеницын посмотрел на Кораблева.

— Вы как?

— Нормально.

— Что они здесь устроили?

— Ничего страшного. Здесь такие истории чуть ли не каждый день.

— Пергамент мутит воду?

— Все хороши. И я тоже.

— А, понятно. Начинается это вечное российское — как только человек попадает в неприятности, он первым делом говорит, что сам виноват. И начинает есть собственный мозг.

— Я слишком много… Хотя не важно.

Помолчали. Пшеницын задумчиво смотрел в окно.

— Что теперь? Вы меня арестуете?

— Что? А, нет, конечно. Вы ведь не убивали Нину Шарову?

— Я? Конечно, нет.

— И вы не знаете, где она?

— Нет, не знаю.

Кораблев заглянул в лицо Пшеницыну. Но тот думал о своем.

— Вы мне верите?

— Насчет чего?

— Что я не…

Пшеницын махнул рукой.

— Забудьте об этом. Что вы можете сказать о Зуеве?

— О ком? — не понял Кораблев.

— О Зуеве. Алеша Зуев. Из десятого, что ли, класса.

Кораблев пожал плечами.

— Обычный мальчик. Средняя успеваемость.

— Это все, что вы можете сказать? А что он за человек?

— Обычный. — Кораблев задумался. — Я не могу так сразу. Он… у него сложная ситуация дома. Отец пьет, насколько мне известно. Мать…

— Что мать?

— Она спортсменка. Были разговоры о том, что у нее… Я не знаю, вам что, нужны эти сплетни?

— Что за сплетни?

— Я сам только что стал жертвой глупой сплетни и теперь буду передавать чужие?

— Говорите, — требовательно сказал Пшеницын.

— Говорят, что у нее был роман с кем-то из коллег в администрации.

— Мальчик знал об этом?

— Не знаю. Дети склонны игнорировать информацию, которая их не касается.

— Мама завела любовника. Думаете, он будет игнорировать такую информацию?

— Это старая сплетня к тому же. Ей месяца четыре. Сейчас все забыто.

— Ладно. Что еще вы можете о нем сказать? Как общается с остальными?

— Нормально общается. Как другие сверстники. Болтают. Бегают курить за школу на перемене.