— Мать употребляла наркотики, отец вообще неизвестен. Господи, какая трагедия. Вот, правильно говорят, нет ни одного доброго дела, которое осталось бы безнаказанным. Лиля была хорошим, чистым человеком, и, знаете, у нее был настоящий талант. Вот все, что есть здесь красивого, она сделала своими руками. Шторы, чехлы на мягкой мебели, скатерть, — понятая всхлипнула и громко высморкалась, — честное слово, просто в голове не укладывается, такая трагедия…
— Ну да, ну да… — пробормотал Бородин, встал, подошел к стене и постучал костяшками пальцев. — Скажите, вы шум какой-нибудь слышали?
— Нет, — покачала головой соседка, — ночью было тихо. Я очень чутко сплю, и стенки здесь тонкие. Если что, я бы точно услышала.
— А вечером?
— Вечером тоже было тихо. Конечно, доносились какие-то звуки, голоса, но ничего тревожного.
— То есть криков, грохота мебели вы не слышали?
— Да что вы! Мы бы с мужем моментально прибежали бы на подмогу, вызвали бы милицию. У нас с Лилей были очень добрые отношения.
— Может, у вас телевизор работал?
— Сломан, — почему-то с вызовом сообщила соседка и покосилась на мужа, который все это время молчал, то ли от нервного потрясения, то ли просто очень спать хотел. Лицо его оставалось непроницаемым.
— Что же вы делали вечером? — не удержавшись, встрял в разговор лейтенант Телечкин.
— Молодой человек, вы думаете, у пожилых людей, кроме как пялиться в телевизор, нет других занятий? — повернувшись к нему всем корпусом, надменно спросила женщина. — Если вас так интересует, что мы делали вечером, я скажу. Мой муж читал «Новый мир», а я перечитывала Голсуорси. Вам объяснить, что такое «Новый мир» и кто такой Голсуорси?
— Не трудитесь, — лейтенант вежливо улыбнулся, — «Новый мир» — толстый литературный журнал в голубой обложке. Голсуорси — английский писатель, автор «Саги о Форсайтах», — он поймал хитрый, одобрительный взгляд Бородина. Старик ему весело подмигнул, и Телечкин подмигнул в ответ.
— Илья Никитич, можно вас на минуту? — позвал медэксперт.
— Извините, — Бородин вышел в кухню.
— Смерть наступила не более двух часов назад, — произнес эксперт, закуривая и усаживаясь на табуретку, — зверь, а не ребенок. На теле восемнадцать ножевых ранений, шесть из них на спине. То есть она сначала убила, потом подтащила к батарее, усадила.
— И заметьте, все это как бы шепотом и на цыпочках, — добавил Илья Никитич, — стены фанерные, слышимость стопроцентная.
— Конечно, дом-то панельный, — кивнул эксперт и протянул Бородину открытую пачку сигарет, — угощайтесь.
— Спасибо, не курю, — Бородин присел на корточки у трупа, — между прочим, симпатичная была женщина.
— Да, ничего, — кивнул эксперт.
— Молодая, интересная, одинокая. Отличная хозяйка, чистюля, рукодельница, — Бородин задумчиво взглянул на эксперта, — знаете, женщины, которые вяжут ажурные скатерти, должны отличаться спокойствием и терпением.
— Вот это как раз могло вывести из себя психопатку-племянницу, — заметил эксперт.
— Восемнадцать ножевых ранений, — Бородин покачал головой, — так убивают во время дикой, пьяной драки, после громкой ругани. Как правило, жертва сама провоцирует убийцу и, конечно, сопротивляется, кричит. — Так убивают психи, маньяки, — криво усмехнулся эксперт и выпустил аккуратное колечко дыма. — А если первый удар был нанесен неожиданно и попал в сердце, то нет ни крика, ни сопротивления.
— Сразу в сердце может попасть человек, который знает, где оно, — проворчал Бородин, — и рука должна быть точной, сильной. Конечно, возможны всякие случайности.
— Вольно же было рисковать, брать домой ребенка, который должен находиться в специальном учреждении, — эксперт пожал плечами и выпустил сразу три колечка дыма. — Знаете, с каждым новым насильственным трупом я все больше убеждаюсь, что у нас восемьдесят процентов населения страдает слабоумием. Совершенно бредовое убийство.
— Бредовое… — эхом отозвался Илья Никитич, — слушайте, а почему все-таки жертва не кричала, не сопротивлялась?
— Вы меня спрашиваете? — поднял брови эксперт.
— Да нет, себя, — улыбнулся Бородин, — просто размышляю вслух. Соседи говорят, вечером и ночью было тихо. И в квартире никаких следов борьбы…
— Малышка сначала напоила свою любимую тетушку клофелином, а потом уж стала резать, — хмыкнул эксперт, — впрочем, для слабоумной это слишком хитро. Вскрытие покажет. Следы на посуде если и были, то милая детка все вымыла — пол, посуду. А может, она симулирует слабоумие? Хотя столько раз ударить ножом, это надо быть не просто психом — настоящим зверюгой. Вообще, чушь полная.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу