Эрик Гарсия - Ящер-3 [Hot & sweaty rex]

Фрэнк Талларико сидит в плетеном кресле у дальней стены солярия, ноги его скрещены в непринужденной, но деловой манере, пошитый точно по мерке костюм облекает его длинное, стройное тело. Занимается он тем, что один за другим швыряет апельсины в свой широкий, толстогубый рот, даже не заботясь очистить кожуру, после чего мгновенно жует их и проглатывает.

В самом конце дорожки стоит пара пальм. Когда я там прохожу, то чую еще чье-то присутствие. И действительно – два телохранителя Талларико стоят неподалеку, их грузные тела лишь самую малость маскируются стволами деревьев.

– Здравствуйте, мистер Рубио, – говорит мистер Талларико. Голос у него ровный, совсем незатейливый. Я ожидал чего-то в манере Марлона Брандо – моя кинематографическая подкованность снова меня одурачила.

– Здравствуйте, мистер Талларико, – начинаю я, не особенно уверенный в том, как мне себя вести. Может, мне следует к его кольцу приложиться? Черт, но у него на пальцах вообще никаких колец нет. Я должен выказывать уважение? Играть крутого? А почему он кошку не гладит? Подобных вещей почему-то никогда не растолковывают, когда ты отправляешься лицензию частного сыщика получать. – Какая скромная у вас вечеринка.

Талларико улыбается, и эта улыбка кажется искренней. Неплохое начало.

– Это все моя жена, – говорит он, пренебрежительно махая рукой и словно бы отбрасывая этот вопрос в сторону. – Она все больше и больше подобными вещами увлекается. У одного из одноклассников моего сына когти вышли год назад, и его семья закатила вечеринку в «Четырех сезонах». Они сняли весь отель на целую ночь, все танцзалы, рестораны, прочую ерунду. В каждом зале играл свой оркестр, на каждом этаже была своя тема.

– Как же это… излишне.

– У нас с вами, мистер Рубио, у мужчин, есть свои состязания – наш бизнес, наши спортивные события, – но женщины… им бы все поярче да поэффектнее.

– Безусловно. Да, полагаю, именно так. – Что-то мы не очень быстро продвигаемся. Запах у Талларико сильный, густой – крепкая смесь дегтя и патоки. – Вы хотели меня видеть?

– Прошу вас, – говорит он, щелкая пальцами. Один из телохранителей тут же спешит ко мне с таким же плетеным креслом, как у Талларико, только поменьше. – Садитесь.

Я опускаю свой зад на сиденье и озираюсь в поисках еще одного кресла для Томми. Талларико подмечает мой взгляд.

– Томми не садится, – кратко сообщает он мне. – Томми может постоять. Правда, Томми? Ведь можешь?

– Так точно, мистер Талларико, – следует стремительный ответ. – Мне здесь так хорошо, просто прекрасно. Обожаю стоять. Для ног очень полезно.

Еще один щелчок пальцами, и второй телохранитель уже у меня под боком с черной лакированной шкатулкой в руках. Он поднимает крышку, и прежде чем я могу туда заглянуть, я уже чую выплывающий изнутри аромат. Этот запах стремительно проносится по моему носу и резко ударяет по какой-то забытой части моего мозга.

– Базилик, – выдыхаю я, стараясь держать себя в руках и крепко сжимая зубы. Язык надежно заперт у меня во рту. Теперь они прямо передо мной – эти прелестные, прелестные, прелестные листики на мягком черном бархате – в каком-то футе от моего лица, моих губ, моих зубов, моего желудка…

– Прошу вас, угощайтесь, – говорит Талларико. – Мы его на своем участке выращиваем, здесь, сразу за домом.

– Нет, – невесть как ухитряюсь сказать я, – спасибо.

Талларико театрально поднимает брови, демонстрируя решительно человеческий элемент мимики, который очень многие из нас с годами подхватили.

– Нет?

Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и признаюсь в том, в чем я почти весь последний год признавался на групповых собраниях и семинарах, в погребках и кофейнях, в ратушах и клубах деловых людей.

– Я гербаголик.

Талларико кивает, и шкатулка вдруг оказывается закрыта, но я, хоть убей, не могу вспомнить, зачем я попросил ее убрать.

К чести Талларико, он не пытается извиняться, объясняться или копаться в моей личной жизни, задавая неискренние вопросы на предмет моего воздержания. Он просто кивает и снова машет рукой, отбрасывая эту тему как несущественную для нашего разговора. Мне нравится этот жест, и я решаю ввести его в свой репертуар.

– Вечеринка еще в самом разгаре, – говорит Талларико, закидывая себе в пасть еще один сочный апельсин и почти не задерживаясь, чтобы его прожевать, глотая целиком, – а мои жена и сын были настолько добры, что позволили мне сегодня заняться бизнесом. Итак, чтобы не тратить время зря, я буду краток. Томми говорит мне, что вы детектив с определенной репутацией, лицензированный частный сыщик, работающий здесь, в Лос-Анджелесе.