Ульрих Хефнер - Завет Христа

Том покачал головой.

— Мы схватили одного из наших преследователей. Он сообщил нам, что очень многие интересуются документами из могилы. Эти люди готовы заплатить за них миллионы. Именно по этой причине активизировались все преступники — отсюда и до самого Иерусалима.

Старик молча кивнул и указал на наполовину заполненный стакан воды, стоявший перед ним на столе.

— Вы христианин? — спросил он Тома.

— Я не могу сказать, что я ревностный прихожанин, но воспитывался в христианской вере.

— Видите ли вы этот стакан?

— Конечно, стакан как стакан, что в нем особенного? — удивился Том.

— Нет, вы ошибаетесь. Это не простой стакан, это святой Грааль, а жидкость в нем — кровь Иисуса Христа.

— Я не понимаю: это что, какой-то тест?

— Нет, боже упаси, вы просто должны в это поверить.

— Я должен поверить в то, что это — святой Грааль? По-моему, вы далековато зашли.

Старик улыбнулся.

— Вовсе нет, — ответил он, — я лишь делаю то, что делает ваша церковь. Она хочет убедить своих последователей одной лишь силой веры. С помощью легенд и символов, которые мы должны воспринимать как реальные факты.

Том указал на стакан.

— Но он все равно остается просто стаканом.

— Очень хорошо: я смотрю, вы поняли, что я хотел этим сказать.

Том покачал головой.

— Должен ли я понять вас так, что вы полагаете, будто за всеми этими диверсиями и убийствами стоит церковь?

— Не вся церковь, а некоторые из ее служителей.

— Но это противоречит любой современной философии веры и нашей религии, — возразил Том. — Мы ведь больше не в Средневековье живем.

— Так что же было в могиле? — спросил Мошав, нарушив воцарившееся молчание.

Старик взял стакан и отпил из него. Он посмотрел на высокого борца, который стоял у двери.

— Как ты думаешь, Ганс, мы можем доверить им нашу тайну?

Ганс Штайнмайер пожал плечами.

Старик на инвалидной коляске поехал в угол комнаты и достал пачку бумаг. Затем он вернулся к столу.

— Нелегко было расшифровывать сей древний труд, написанный на назроатском диалекте. Пришлось приложить максимум усилий. Но мы справились — до известной степени. Естественно, оригиналы находятся в безопасном месте.

Том нетерпеливо ждал продолжения.

— Хаим Рафуль знал, где искать свитки. Римский легион был только предлогом.

— Правильно, сын мой, — подтвердил его догадки Юнгблют. — У одного торговца на базаре в Дамаске он приобрел несколько фрагментов древнего труда. Он был написан на коже. Козлиной коже. Хаим попросил нескольких специалистов из университета исследовать этот труд. Фрагменты датировались временем после Первого крестового похода. Значительную часть разобрать не удалось. Арамейский язык. Квадратное письмо. [42] Один из видов шрифта, использовался, в частности, в древнеарамейской и древнееврейской письменности. Во время исследовательской работы он познакомился с двумя настоящими специалистами, которые владели этим языком. Разумеется, это были служители католической церкви, священники-исследователи, работавшие во Французском институте археологии. Том самом институте, в котором верховодят доминиканцы и который некогда отвечал за раскопки в Кумране. Все же он доверял им, так как они стали настоящими искателями истины. Хотя Хаим просто ненавидит католическую церковь, он и эти священники стали настоящими друзьями. Они помогли ему с переводом фрагментов, однако поплатились за это жизнью. Одного из них жестоко пытали и распяли как предателя. Понимаете — как предателя. Это точное указание на того, кто стоит за происшедшим.

Тома осенило.

— Но ведь мертвеца в Вацманне также распяли и повесили головой вниз, в направлении ада?

— Правильно, сын мой. Вот почему я пребываю в надежде, что это произошло не с моим старым добрым другом Хаимом.

Штайнмайер открыл дверь.

— Пойду еще раз обойду дом, — сказал он.

Юнгблют кивнул.

— Тем не менее, — продолжал он, — это сообщение попало и к моему другу Хаиму в Тель-Авив. Но данных было недостаточно. Район поиска велик, очень велик, поэтому Хаим и организовал эти раскопки в долине Кидрона. Римский гарнизон там обнаружили уже давно, однако Хаим придумал, что это может быть лагерь десятого легиона, вероятно, стоявшего там во времена Иисуса Христа. Он сумел убедить декана университета в том, что там стоит покопаться. И он даже нашел нескольких спонсоров, которые были готовы разделить его расходы. Единственная трудность заключалась в том, чтобы помешать церкви участвовать в раскопках. Поэтому он додумался убедить приехать туда профессора Хоука, прославленного руководителя раскопок. Его безупречная репутация известна всем и каждому. В ту самую ночь, когда обнаружили могилу, он позвонил мне и заявил, что наконец-то сможет сдержать свою клятву. Теперь он сможет отомстить тем, на кого возлагал ответственность за смерть всей своей семьи во времена Третьего рейха. Вам наверняка известно, что в то мрачное время он потерял отца и мать, а также братьев и сестер. Они погибли в трудовом лагере нацистов. Выжил он один. Он вырос в чужой семье, в Израиле. Церковь лишила его не только родственников, но и беззаботного детства.