Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 2.Книга судьбы

Наверное от того, что немцы не особенно переживали за гибель своих людей. Большие деньги отодвинули психологически болевые ощущения на задний план. Их ждали еще большие деньги, и полковник не сомневался в их верности. А строптивость? Кто ее не проявляет в первые секунды обиды? Только полные дебилы.

Рус сидел с Хосе и Хуном в пыльных развалинах большого дома в двух кварталах от приюта. Отрешенные глаза неторопливо прощупывали кривые изломы разрушенного строения. Неожиданное происшествие, возбужденно и торопливо рассказанное ребятами, вернуло монаха к коварной действительности. Он знал, что после демонстрации его противникам нетрудно будет проследить за детьми и что будет установлена слежка за приютом. Но никак не предполагал, что неизвестный враг прибег нет к таким низким и подлым методам. Та боязливая скромная девочка, которая иногда робко просила Руса что-нибудь для нее сделать, и еще две малышки четырехлетнего возраста были вывезены неизвестными в неизвестном направлении. Дина даже при желании ничего не могла сообщить бандитам. Монах теперь не появлялся в приюте и держал связь только через мальчишек. Пацаны, приученные жизнью к взрослым делам, были на редкость смышленые и довольно толково описывали обстановку вокруг приюта. Хорошо знали и могли подробно рассказать обо всех, кто подолгу околачивался возле богодельни, чего-то вы сматривал и ожидая.

— Хосе, а как выглядели бандиты, которые ворвались в приют? — думая о чем-то совершенно ином, неожиданно для себя спросил Рус.

Парнишка умно сосредоточился, наморщил лоб.

— Не местные. Похожи на гринго, но ниже ростом. Глаза злые. Много ругаются. Что-то высматривают. Когда ввалились, у каждого был пистолет или автомат. Облазили шкафы, все углы. Под кроватями шарили.

Толкались, угрожали, на каком-то не нашем языке кричали. — Может это богатые туристы резвятся. Детей в притон уволокли?

"Дурь какую-то несусветную малышам несу", — остановил на этой мысли себя монах.

Но Хосе смело и толково продолжил:

— Туристы, они добрые, хорошо одеты. Фотоаппараты имеют, конфеты носят, угощают. А эти злые, как в кино. На убийц все похожи.

— Они ничего конкретно не говорили?

— Кричали на всех! Бабкам дали какую-то бумажку. — Это уже дело.

Где она сейчас?

— Бумажка? — Бумажка, и бабушка.

— В приюте.

— Хосе, сетка у тебя есть. По дороге накидаешь в нее банок пустых.

Сходи в приют с Хуаном, забери бумажку. Обратно приходите к большому красному строящемуся дому. Ждите меня там. Ясно?

— Да.

— Идите, старайтесь не оборачиваться, делайте вид беспечных сорванцов.

Дети дружно вскочили и побежали. Сейчас Рус примерно знал, что будет делать. На расстоянии приличной видимости пошел следом. За приютом могут следить два человека: больше не надо. Их можно без лишнего шума убрать, что дальше? Не имеет смысла применять оружие до того, пока не прояснятся обстоятельства с детьми.

Через четверть часа ребята показались у красного дома, монах еще минут семь-девять переждал, следя за местностью. Пока все нормально.

Мертво: никого нет. Значит, поджидают его только у приюта. На детей ставку враг не делает. Полностью уверены, что записки достаточно для шантажирования. Монах спустился к детям на первый этаж. Бумажка была мятая, небрежной рукой написанная.

— "…Урод, если ты считаешь себя мужиком, приди, забери в особняке за городом, по шоссе на Рио. Двадцать третья миля. Покажи, чего ты стоишь, козел".

Рус поджег записку. Настороженные глаза детей следили за каждым его движением.

— Ну что, кабальеро, не отчаивайтесь. Этот наглый народец желает, чтобы мы подъехали к ним. Подъедем. Какие проблемы? Проблемы будут у них. Они нехорошо поступили. Мы поступил также. А может лучше сделаем так, чтобы они к нам подъехали. Сейчас вы идите к этим самым соглядатаям: приставайте к ним, просите деньги. А я им головы поправлю, а то у них крыши съехали со своего места.

Первого, который заждавшимся любовником ошивался в отдалении от приюта и просматривал сразу три улицы, монах так трахнул кулаком по темечку, что тот рухнул на землю не издав даже предсмертного хрипа.

Его усатый коллега, приставленный к приюту, додумался приобрести стульчик и, умиротворенно подремывая, не забывал поглядывать на прохожих. Хуан подлез к нему, начал ныть и клянчить деньгу. Пока тот отмахивался от надоедливого малыша, Рус и ему ударом сверху поправил шейные позвонки. Его оставили сидеть, как сидел.