Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 2.Книга судьбы

— Зачем про затертые буквари, сэр, — пискливо отстаивал себя полковник. — Откуда у вас столько ненужной телячьей нежности? Вы же сами лучше меня понимаете, что разведка не терпит сентиментальности.

Вы начальник, я подчиненный. Я передам ее вам, чтобы не имелось никаких сомнений.

Динстон так тряхнул руками, будто перебросил всех детей Маккинрою сразу.

— Правильно, полковник. И это будет с вашей стороны лучший ход для вас же. Звоните, я буду здесь вас слушать. А насчет сентиментальности, усвойте, дипломатическая разведка не терпит подлости. И это вы знаете на опыте своей шкуры лично. Вспомните свои годы. Звоните.

— Есть позвонить, сэр.

Уже немного успокоившись, и видя, что эксперт оттаивает в гневе, офицер, путаясь, набрал номер.

— Брюнер, это я Динстон.

— Не понял. Что?

Неужели? Как это случилось?

Черт возьми. Сейчас это не важно. Немедленно передай своим людям, что бы детей перевезли в консульство. Постарайся сам проконтролировать каждый шаг, чтобы они были вне опасности. Получен строжайший приказ привезти детей. Динстон устало положил трубку. Маккинрой упорно смотрел на опухшее лицо подчиненного.

— В чем дело, полковник? Вы опять чем-то больно расстроены.

— Какое тут расстроен. Этот бешеный монах снова настрелял несколько боевиков. Взял в заложники ихнего оберфюрера. И сам же требует немедленного освобождения детей.

— И что немцы?

— Приняли все его условия.

— Скажите спасибо этому бешеному монаху. Он вас не подвел. Едем к ним. Одно только то, что я может быть смогу поговорить с девушкой, как-то оправдывает вас. Но с моральной стороны, полковник, от вас подобного я никак не ожидал.

— Так мы с вами никогда не поймаем русского. Выложим еще миллионов двадцать долларов, но останемся у разбитого корыта.

— Полковник, нам не надо ловить русского. Я вам уже это говорил.

За корыто отвечаю я. На вас оно никаким образом не отразится.

— Я не о себе думаю. Если б это был просто монах, он давно сам по себе бы здох. А так? Что-то за этим очень тайное скрывается. Поверьте, мне лично все равно.

— Вам, полковник, пришло время почаще проверяться у психиатра. Вы не находите это своевременным.

— Вы имеете право меня обижать. Я подчиненный.

— Не плачьтесь. И поймите: именно вашими усилиями человек стал изгоем. Без дома, без родины. И то, что он еще сохраняет свою порядочность: не падает духом, как вы, не бросается в крайности-это надо уважать. А вам лишь бы ликвидировать, нейтрализовать. Откуда это у вас? Кто вам такое приказывает?

— Интересы Америки в том, чтобы у нее не было врагов.

— Принципиально верно, полковник. Но ваш поход к этой проблеме говорит о том, что вы совсем иного желаете добиться. Своими гигантскими сверхусилиями вы умело плодите врагов Америки. Жить и не быть самим собой. Какое еще можно придумать наказание?

— Мне упорно думается-монах опасен. Почему он так живуч?

— Вы из него сделали живучего. Вы его крестный отец. Если б не вы, китайцы сами бы давно уже извели его. Вы настроили монахов против нас.

Объединили их. Это нам было нужно? На кого, получается, вы работаете?

— Ну, в принципе… — трудно соглашался Динстон, — может быть. Но вообще… — Полковник обреченно махнул. — Не знаю.

— А надо бы знать. Надо уважать противника. Особенно, если он этого заслуживает. Едемте.

Дина робко и с опаской смотрела на Руса, как на чужака. Виновато мяла в руках маленький платочек. Губы еще мелко подрагивали, но она постепенно приходила в себя, и речь ее становилась яснее и логичнее.

— Ты не бойся, тот человек хороший… он приказал меня отпустить.

Сказал, что зовут его мистер Маккинрой. Он хочет встретиться с тобой, поговорить. Хочет поговорить с твоими духовными отцами, которые в Китае. Здесь, в Южной Америке, он сейчас главный, и его должны слушаться все. Он поможет тебе. Еще он много денег дал приюту. И тебе дал, чтобы ты не нуждался в деньгах.

Рус раскрыл сверток. Пятьдесят тысяч было в нем аккуратно сложено стодолларовыми купюрами.

— Дина, от того, что какой-то дядя дал деньги, еще нельзя верить.

— Можно. Он такой, знаешь, нормальный и хороший. Глаза не злые и не хитрые. Деньги дал. А у тех? Сейчас даже еще жутко вспомнить. А этот мистер сказал, что он хорошо знает вашего настоятеля. Помнит патриарха, по смерти которого оскорбил весь Тибет. Хочет увидеть Вана, поговорить с ним. А главное, он сказал что со старейшинами хочет встретиться один очень влиятельный милорд. Ему нужны советы таких умных людей, как ваши патриархи. Милорду девяносто четыре года, и он не будет обманывать. Ему есть о чем поговорить с монахами.