Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1

И все же что-то печально-озлобленное светилось в ее глазах. Играющий блеск пантерних зрачков рассыпал искры ярости вокруг себя. Увкие уголки глаз у завораживающих ресниц направляли кипевшую энергию строго перед собой.

Она была прекрасна.

До раздражения прекрасна в своих эмоционало-бушуюших раздумьях. Миловидное лицо с властными манерами, капризными губками, периодически дулось на кого-то невидимого. Неожиданно иронически расплывалось в грустной улыбке, и от того лик ее выдавал богатую внутреннюю гамму переживаний и борьбы.

Но, по большому счету, хмуриться и злиться было не на что. Дела ее синдиката шли по-деловому буднично и нормально. Каждый шаг контролировался и вторично проверялся.

Три часа пополудни. Духота мореным ветерком заносилась и в этот прекрасный земной оазис. Леди легко соскочила с тахты, подошла к окну. Было тихо. Мертвяще спокойно и тягостно. Только мысленно улавливаемое шелестенье лепестков напоминало о медленно непреклонном течении времени.

Цокнув языком, леди весело улыбнулась себе, скинула халат и движениями тренированного человека проделала целый каскад замысловатых упражнений. Со стороны, наблюдай за ней, трудно было дать ей даже тридцать. Особенно приняв во внимание ее стройную, с гладкими обтекаемыми линиями, фигуру. Небольшая округлая грудь поддерживалась белым купальником, что еще более подчеркивало ее моложавость и свежесть. Стройные ноги сильны и изящны, тонкие пальцы напоминали о нежности и женственности хозяйки.

Только разговаривая с ней, опытный наблюдатель смог бы сказать, что эта женщина перешла рубеж пятого десятка лет. И как ни старалась она, но если приходилось щуриться, предательские морщинки охотно собирались у глаз. Строгий, временами злой взгляд умудренного опасностями человека выдавал ее возраст. У видевших ее закрадывалось сомнение: она или не она — эта жешцнна-легенда. Как можно так не меняться во времени, когда жизнь не сахар, когда компаньоны твои состарились и одной ногой чувствуют под собой дорогу в потусторонний мир, когда они стали тяжеловесны телом и умом.

Леди крутилась в ритме танца. И когда остановилась, большое ажурное венецианское зеркало внезапно осветило ее резким отражением насыщенного дневного света. Она разглядывала себя, мило кривлялась, пыжилась. Сравнивала себя с той, о которой пишут догадки в журналах и газетах. Дурман тщеславия обволакивал ее точеное личико, довольная улыбка растекалась по губам. Но, заметив морщинки у губ, приняла выражение ровной сосредоточенности.

Модам Вонг.

Была ли она похожа на ту, которая рассматривала себя в зеркале? Мадам — это возраст, тяжесть. Но такое легкое хрупкое тело для грозной Леди Гонконг никак не подходило.

И несмотря на сравнение, это была она — Линь Си Кай, Леди Гонконг, мадам Вонг, как называли ее все, кто когда-либо писал о ней.

Потом, как бы смутившись, схватила порывистым движением кимоно, накинула на гладкие плечи и снова задумалась.

Возраст есть возраст. Никуда от него не денешься. Время подумать о человеке, который бы находился рядом с дочерью и был бы вернее пса цепного, надежнее банковских счетов. Ее мысли вновь возвращались к переданной из Тайбэя новости, что от китайской полиции скрывается монах, бывший агент. Передававшие новость запрашивали добро с расчетом на будущие положительные отношения со службами Срединной. Но зачем ей эти несчастные триста тысяч и это добро со спецотделами. Она давно вне закона. Но вот привлечь столь отважного юношу к себе, это стоит, пожалуй, много больше. Лучше она будет щедро платить верным приближенным… все равно, как называть, лишь бы была стопроцентная надежность в человоке. Да, он сможет быть ее второй тенью. Монахи — молчаливые, хмурые люди. К ним не подступишься. Ее зрелость нуждается в надежном опекуне. Неприхотливый, не избалованный мирским развратом. Она будет за ним, как за каменной стеной. Она найдет для него и слово и материнскую ласку, чтобы этот несговорчивый юноша, щедро усыпающий свой путь телами противников, остался у нее навсегда, привязался к ней и верно, как сторожевая дворняга, служил. А там, если он будет не дурен в мирских делах, чем не пара для ее дочери.

Нужно совсем немного: дать знать, что мадам желает видеть его, обещает надежное укрытие, вольное существование под ее опекой.

Леди не сомневалась, что монах откликнется на ее предложение. В метрополии он обречен на гибель. А здесь, при ней он сможет жить так, как не жил до этого. Вонг знала силу своего обаяния, действующую на мужчин, и нисколько не опасалась встречи, лишь бы монах свернул со своего пути и предстал перед ней. О, тогда она будет спокойна. Полностью спокойна за себя, за свое дело. Холодный монах сможет защитить ее от измены, коварства. Как ей всегда недоставало такого человека!