Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1

Светало.

Отряд так самозабвенно летел вперед — растягивался, спотыкался, стягивался, так каждый думал о своем, что когда первый резко остановился, последующие натыкались на его спину, словно слепые котята.

Не избегнул этой участи и Пок. В забытьи мыслей не заметил, как его обошло несколько человек. Более от усталости, чем по традиции облегченно выругался. Хлопнул спереди стоящего. Задние продолжали напирать. Лейтенант посмотрел вперед.

Оперативники столпились и молча взирали по сторонам. Поднял глаза и командир. От неожиданности в шее еще больше заломило.

— Назад! В укрытие! — прохрипел он чужим голосом. Колени дрожали, тряслись и руки. Резко рванул в сторону за скалистый выступ. Мигом прошмыгнули рядом сотрудники.

Не понимая себя, глупо смотрел лейтенант вперед. Там, на скалистых вершинах, освещенные косыми утренними лучами багряного солнца, гротескно и грозно высились силуэты в черных монашеских одеяниях. Автоматы зловеще блестели полированными стволами. В стороне, на самой удобной точке, стоял пулемет. Три монаха, на расстоянии друг от друга, стояли, словно небесные пришельцы, в полный рост, скрестив руки на груди. Темные очертания жутко и страшно выделялись на фоне кровавых красок вершин и бледно-голубого неба. С минуту зачумленно глядел Пок на нежданно объявившихся в этих труднодоступных местах незнакомцев. Их было немного. Но единственный проход на несколько миль вокруг закрыт. Решительная воинственность, с которой стояли монахи, отбивала всякую охоту ввязываться с ними в перестрелку.

Пок нервно кусал губы. Время шло. Что с приказом? Жестом показал солдатам рассыпаться шире. Подозвал радиста. Но чего-то выжидал. Оттягивал решительную минуту.

— Над чем задумались, лейтенант?

Пок пригнулся от неожиданности. Рядом стоял Вэн, без бронежилета, вроде как не уставший, и хитро смотрел на лейтенанта.

— Рассчитываю, сможем ли монахов плотно огнем прижать к земле и частью бойцов рывком прорваться на ту сторону, а там зайдем в тыл. Не более четверти часа и, думаю, если маневр удастся, то с ними покончим.

Пок во всем старался мыслить солидно, весомо. И тон, и лицо говорили о большой работе мысли.

— Не сможете, товарищ лейтенант. На вас лица нет. На других тоже. Обоснованные действия вы сможете предпринять не ранее, чем минут через двадцать отдыха. У вас руки дрожат. Как можно прицельно стрелять? И потери. Подсчитали, во сколько это выйдет?

— Мы вызовем подкрепление, — заупрямился Пок. Мысли с трудом ворочались в голове, но он стремился показать, что его воинское образование не слабее.

— У вас приказ, лейтенант. Выполнять нужно его, а не удовлетворять собственное самолюбие. Вы забыли, что именно группам захвата приказано не вступать в перестрелки. Для этого есть армейские части. Радируйте полковнику об обнаружении засады и двигайтесь дальше. Скоро будут наши пикеты, будет легче.

Лейтенант пожал плечами.

— Зачем тогда бронежилеты?

— Спросите потом.

— Мы выдыхаемся.

— Значит, есть смысл снять их. Но только не ставьте в известность полковника. Он отвечает за ваши жизни.

— А за наше здоровье? — недовольно бурчал лейтенант.

— Не огорчайтесь, вы свою задачу выполняете с превышением возможного. У полковника хорошая память на верных службистов. Если будете в дальнейшем столь же удачливы, он знает, что предложить толковым сотрудникам.

У лейтенанта повлажнели глаза. Смущенно выпрямился.

* * *

День пошел на убыль, когда Рус спустился с дерева и решил продолжить путь. От нудной постоянной ходьбы вперемешку с нередкими перебежками наступала апатия ко всему. Немалых усилий стоило поднимать себя и идти вперед.

Время подсказывало — скоро финиш. Скоро. Нервы на пределе. Не стоять, идти. Идти и не стоять, иначе упадешь.

Угрюмые горы никак не реагировали, что впереди вообще что-то и кто-то может быть. Их насупленный высокий вид пространно созерцал одинокого брошенного беглеца, который все чаще и чаще посматривал на крошечную деревянную корочку, всматривался в ее царапины и, как бы по новой, стряхнув с себя нависшие липкие мысли, резко двигался вперед, с решимостью бежавшего каторжника волок свое тело навстречу неизвестности.

Который день? Рус не считал суток. Где-то с неделю топчет он землю и кроме сонных дозоров да далеких деревень с распаханными клочками земли ничего с высот своего пути не видел.

Но, полно вздохнув, мотнув головой и сделав глубокий выдох, стиснув зубы, наклонялся вперед и шел, шел, пока мысли его не возвращали к действительности и не призывали к осторожности. Тогда монах садился на землю, прорабатывал свой путь снова и, прикинув все «за» и «против», двигался дальше, удивляясь, почему становится легче, когда мысли находят свой порядок.