Ли Чайлд: Ловушка

Ки-Уэст в одиннадцать часов вечера — достаточно оживленное место. Кое-кто уже видит десятый сон, но многие выходят прогуляться. Главная улица, Дюваль, идущая через весь остров с востока на запад, залита светом и оживлена. Ричер не боялся, что парни будут поджидать его на Дюваль. Здесь полно народа. Если они задумали ему отомстить, они выберут местечко потише. А таких здесь предостаточно. В стороне от Дюваль, особенно к северу, почти сразу же становится очень тихо. Городок совсем небольшой, и кварталы здесь маленькие. Короткая прогулка — и через двадцать кварталов вы оказываетесь в пригороде, где Ричер копал ямы для бассейнов в миниатюрных двориках за миниатюрными домиками. Освещение здесь весьма скудное, а шум, доносящийся из баров, заглушён жужжанием и стрекотом насекомых. Запах пива и дыма сменяется тяжелым ароматом тропических растений, цветущих и гниющих в садах.

Ричер шел по спирали сквозь темноту, сворачивал за случайные углы, обходил притихшие улицы. Никого. Он зашагал по середине дороги. Если бы кто-то притаился в тени дверного проема, ему пришлось бы пробежать десять или пятнадцать футов открытого пространства, чтобы добраться до Ричера. Он не боялся, что в него будут стрелять. У тех типов не было оружия. Доказательством тому их костюмы. Слишком плотно облегающие, некуда спрятать пистолеты. Кроме того, эти костюмы говорили о том, что парни прибыли на юг в спешке. Прилетели. А сесть на самолет с пистолетом в кармане совсем не просто.

Ричер прошел еще милю. Ки-Уэст маленький городок, но здесь достаточно места, чтобы в нем могли спрятаться два типа с севера. Он повернул налево у границы кладбища и направился назад, в сторону городского шума. Неожиданно он заметил около сетчатой ограды человека, неподвижно распластавшегося на земле. Не так чтобы необычная картина для Ки-Уэста, но было в его позе что-то странное. И знакомое. Ричер сразу понял, что здесь не так: рука мужчины была неестественно подвернута под тело. Мышцы плеча не стали бы терпеть столь возмутительного обращения с собой и устроили бы такой скандал, что даже очень пьяный или обкурившийся человек обратил бы внимание на их протесты. Знакомым оказалось пятно бежевого пиджака. Верхняя часть лежавшего на земле мужчины была светлой, нижняя — темной. Бежевый пиджак, серые брюки. Ричер замер на месте и огляделся по сторонам. Подошел поближе. Присел на корточки.

Это был Костелло, лицо которого превратилось в бесформенное месиво, словно на него надели кровавую маску. На бледной коже шеи жителя большого города, проглядывавшей в ворот рубашки, запеклись ручейки крови. Ричер попробовал нащупать за ухом пульс. Ничего. Он потрогал кожу тыльной стороной ладони. Холодная. Окоченение еще не наступило, но ночь была жаркой. Костелло умер примерно час назад.

Ричер проверил карманы пиджака. Пухлый бумажник исчез. И тут он увидел руки. Подушечки пальцев были аккуратно срезаны. Все десять. Быстрые, умелые разрезы, сделанные чем-то очень острым. Не скальпелем. Лезвие шире. Скорее всего, ножом для линолеума.

— Это моя вина, — сказал Ричер.

Кристал покачала головой.

— Не ты убил этого человека, — возразила она, потом резко подняла голову. — Или ты?

— Его убили из-за меня, — сказал Ричер. — Так что разница?

Бар закрылся в час ночи, и они сидели рядом на стульях около пустой сцены. Свет погасили, музыка не играла. В баре царила тишина, если не считать гудения кондиционера, который работал на четверть мощности, отправляя в ночной воздух Ки-Уэста застоявшийся запах табака и пота.

— Мне следовало ему сказать, — проговорил Ричер. — Следовало сказать: «Да, я Джек Ричер». Тогда он сообщил бы мне то, что должен был сообщить, вернулся бы домой, а я мог бы проигнорировать его слова. Мне бы хуже не стало, а он остался бы жив.

Кристал надела белую футболку. И больше ничего. Футболка была длинная, но недостаточно, и Ричер старался на нее не смотреть.

— Почему ты так переживаешь? — спросила она.

Самый обычный вопрос для Ки-Уэста. Они здесь не бездушные и холодные, просто им трудно понять, как можно переживать из-за чужого человека, приехавшего из чужой страны. Ричер посмотрел на нее и сказал:

— Я чувствую свою ответственность.

— Нет, ты чувствуешь себя виноватым, — возразила она.

Он кивнул.

— Это неправильно, — продолжала она. — Ты его не убивал.

— А есть разница? — снова спросил он.

— Конечно есть, — заявила она. — Кем он был?