Ли Чайлд - Ловушка

— Вы им восхищались, — сказала Джоди.

Девитт не стал возражать.

— Да, восхищался. И готов это признать.

— Но вы не были близки.

Он тряхнул головой.

— Как говорил мой отец, не дружи с другими пилотами. И я рад, что всегда следовал его совету. Слишком многие из них погибли.

— А как он проводил свободное время? — спросил Ричер. — В досье я прочитал, что вылеты бывали далеко не каждый день.

— Погода была ужасной. Вы и представить себе не можете. Я даже хотел переместить учебную базу в штат Вашингтон, где бывают туманы. Какой смысл тренироваться в Техасе и Алабаме, если вы намерены вести военные действия там, где бывает плохая погода?

— И как же вы проводили свободное время?

— Я? Ну, по-разному. Иногда я ходил на вечеринки, иногда спал. Бывало, садился в грузовичок и отправлялся на поиски полезных вещей.

— А как вел себя Вик? — спросила Джоди. — Чем занимался он?

Девитт пожал плечами.

— Понятия не имею. Он всегда был чем-то занят, у него постоянно имелись какие-то планы, но для меня они оставались тайной. Как я уже вам говорил, с другими пилотами я старался не иметь дела.

— А как он изменился после возвращения из отпуска? — спросил Ричер.

Девитт улыбнулся.

— Все стали другими.

— В каком смысле? — спросила Джоди.

— В нас стало больше злости. Даже если ты сразу подписывался на второй срок, нужно было служить без перерыва в течение девяти месяцев или даже года. А когда возвращался, ты очень быстро понимал, что за время твоего отсутствия все вокруг превратилось в дерьмо. Построенное тобой жилище развалилось; траншеи, выкопанные для защиты от обстрела, полны воды; деревья, которые ты выкорчевал, чтобы они не мешали взлету, выросли снова. У тебя возникало ощущение, что созданный тобой маленький мир уничтожен сборищем бесполезных идиотов. И тебя охватывала злость, начиналась депрессия. В целом ты был прав. Вьетнамская кампания постепенно разваливалась, все выходило из-под контроля. А качество персонала постоянно ухудшалось.

— Значит, Хоби постепенно лишился иллюзий? — спросил Ричер.

Девитт пожал плечами.

— Я не очень помню, как он ко всему относился. Может быть, он неплохо справлялся со всеми проблемами. Насколько мне известно, у него было развито чувство долга.

— В чем состояло его последнее задание?

В серых глазах Девитта что-то неуловимо изменилось. Как будто опустились жалюзи.

— Я не помню.

— Его сбили, — сказал Ричер. — Рядом с вами. И вы не помните, в чем состояло ваше задание?

— Мы потеряли во Вьетнаме восемь тысяч вертолетов. Восемь тысяч, мистер Ричер, от начала войны и до ее конца. И у меня не раз возникало ощущение, что я видел большую часть из них, когда они падали на землю. Как я могу помнить отдельные катастрофы?

— Так в чем состояло задание? — повторил свой вопрос Ричер.

— А зачем вам знать? — поинтересовался Девитт.

— Это мне поможет.

— В чем?

Теперь пришел черед Ричера пожать плечами.

— Поможет его родителям. Быть может, я смогу сказать им, что он погиб, делая нечто важное.

На лице Девитта появилась горькая улыбка. Впрочем, за тридцать лет постоянного использования она успела немного смягчиться.

— Боюсь, друг мой, вы не сможете этого сделать.

— Но почему?

— Потому что все наши задания были совершенно бесполезными. Мы напрасно потратили наше время. И наши жизни. Ведь война была проиграна, не так ли?

— Это было секретное задание?

Девитт не стал отвечать сразу, и в огромном кабинете повисла напряженная тишина.

— А с чего бы ему быть секретным? — равнодушным голосом спросил Девитт.

— Он взял на борт только трех пассажиров. Тут что-то было не так. И ему не потребовался прыжок с разбега.

— Я не помню, — повторил Девитт.

Ричер молча смотрел на него. Девитт не опускал взгляда.

— Как я могу помнить? Я услышал об этом сегодня в первый раз за последние тридцать лет, а вы полагаете, что в моей памяти должны сохраниться все чертовы подробности?

— По этому поводу к вам обращаются не в первый раз. Вам задавали эти вопросы два месяца назад. В апреле нынешнего года.

Девитт молчал.

— Генерал Гарбер звонил в Национальный архив и задавал вопросы о Хоби, — продолжал Ричер. — А потом он должен был позвонить вам. Почему вы не можете рассказать нам то, что поведали генералу?

Девитт улыбнулся.

— Я сказал ему, что не помню.

В наступившей тишине они услышали шум подлетающего вертолета.

— Неужели вы не можете рассказать нам ради его родителей? — тихо спросила Джоди. — Они все еще скорбят о нем. Им необходимо знать.