Линкольн Чайлд - Лед-15

Он выпрямился и оглянулся. Позади него, прислонившись к другому столу, стояла Кари Экберг в джинсах и белом свитере с высоким воротником. В уголках ее рта играла легкая улыбка.

Маршалл тоже невольно заулыбался и в ответ произнес:

— Что, — спросил он, — оно опять разыгралось?

— Еще как.

— Знаете, впервые увидев здесь северное сияние, я все ждал, когда кто-нибудь процитирует Роберта Сервиса. [5] Сервис Роберт (1874–1958) — канадский поэт и романист. Цитируется «Баллада о северном сиянии» в переводе Н. Винокурова. Не думал, что это окажетесь вы.

— Я влюбилась в его стихи еще в детстве, когда старший брат напугал меня до смерти, читая «Кремацию Сэма Макги» вслух в палатке при свете фонарика.

— Забавно, меня с ним знакомили почти так же. — Маршалл посмотрел на часы. — Господи, уже десять. — Потянувшись, он бросил на нее короткий взгляд. — Я думал, вы сейчас где-нибудь носитесь, занимаясь последними согласованиями.

Она покачала головой.

— Я ведь координатор проекта, помните? Я выполняю всю предварительную работу, забочусь о том, чтобы каждый знал, что и как ему делать. Как только здесь высадилась звезда, нужда в этом отпала. Я могу спокойно сидеть и смотреть, что будет дальше.

«Звезда», — подумал Маршалл, вспомнив утреннее прибытие Эшли Дэвис и то, как она обошлась с вышедшей встречать ее Экберг.

— А вы? — спросила нежданная гостья. — Вас целый день не было видно. Какие великие открытия вы совершили?

— Мы, палеоэкологи, не совершаем великих открытий. Мы просто пытаемся ответить на вопросы, заполнить пробелы в знаниях.

— Тогда почему работаете так поздно? Ведь все это никуда не уйдет. — Она махнула рукой в сторону ледника.

— На самом деле все уходит намного быстрее, чем вам может показаться. — Повернувшись к столу, Маршалл взял с него маленький желтый цветок. — Я нашел его прямо за ограждением сегодня утром, в снегу. Десять лет назад северная граница произрастания этих цветов проходила на сто миль южнее. Вот как все изменилось всего за десятилетие — из-за глобального потепления.

— Но я думала, глобальное потепление помогает в вашей работе.

— Таяние ледников позволяет мне собирать больше образцов за меньшее время. Я могу снять с поверхности тающего ледника все, что угодно: пыльцу, насекомых, семена сосен, даже атмосферные пузырьки, чтобы замерить содержание углекислого газа в древнем воздухе. Без хлопот, связанных с проникновением в ледовую толщу. Но это вовсе не означает, что меня радует охвативший планету процесс. Предполагается, что ученый должен быть беспристрастен.

Она посмотрела на него и опять улыбнулась.

— И вы именно такой? Беспристрастный?

Поколебавшись, он вздохнул.

— Если хотите знать правду… то нет. Глобальное потепление чертовски пугает меня. Но я не подвижник, я просто лучше, чем прочие, вижу, что оно нам несет. Мы уже теряем контроль над ситуацией. Земля удивительно податлива, она в немалой степени способна восстанавливаться. Но тенденция к потеплению нарастает, и уже идут сотни цепных реакций… — Он замолчал и тихо рассмеялся. — Если Салли меня услышит, он мне голову оторвет.

— Я никому ничего не скажу. И ценю вашу искренность.

Маршалл пожал плечами.

— Собственно, ситуация полна мрачной иронии. На данный момент таяние ледников лишь идет мне на пользу. Но как только ледник исчезнет, исчезнут и все свидетельства, необходимые для моих исследований. Все смоет в океан. Это мой единственный шанс изучить прошлое, собрать данные.

— И потому вы сидите допоздна. Извините, что помешала.

— Шутите? Я очень рад вашему визиту. В любом случае, занят не только я. Посмотрите на себя — вы решаете все вопросы, бегаете туда-сюда, стараетесь, чтобы звезда выглядела как можно лучше. Звезда, которая, кстати, похоже, не слишком-то благодарна вам за ваш тяжкий труд.

Она скорчила гримасу, но предпочла не поддерживать тему.

— Каждый несет свой крест.

Экберг огляделась по сторонам.

— Балуетесь? — Она показала на прислоненную к дальней стене органолу.

Маршалл кивнул.

— Мой конек — блюзы и джаз.

— И как получается?

Он рассмеялся.

— Думаю, неплохо. Зарабатывать на жизнь не выходит, но я играю в клубном оркестре. В Вуберне. Честно сказать, мне нравится настраивать синтезаторы. В наши дни, конечно, в этом нет никакой необходимости: все звуки записаны заранее, надо лишь выбрать нужный из компьютерного меню, но в юности я обожал возиться с усилителями и фильтрами. Создавал свои собственные звуки с нуля.