Линкольн Чайлд: Лед-15

— Вы не собираетесь остановиться? — спросила она. — Проверить толщину льда своим буром?

— Нет времени, — ответил водитель. — И бензина тоже нет.

Они выехали на лед. Барбур снова вцепилась в перекладину, чувствуя, как ледяная корка прогибается под их весом, снова услышала жуткий треск, распространяющийся во все стороны из-под колес. Впереди блестели в лучах утреннего солнца несколько больших валунов, они напоминали огромные зубы, другие камни скрывались под наносами снега, образуя целые гряды торосов. Отступающий ветер придал им формы фантастических изваяний, и Каррадайн с осторожностью маневрировал между ними. Барбур то и дело переводила взгляд с GPS на открывавшийся из окна вид, страстно желая, чтобы картинка на экране наконец изменилась, снова став снежно-белой.

Прошло три минуты, затем пять. Треск стал громче, впереди неровными линиями зазмеились трещины. Двигатель чихнул; Каррадайн что-то подрегулировал, и обороты вновь пришли в норму. Барбур могла лишь догадываться, что случится, если бензин вдруг закончится прямо на льду.

— Уже близко, — сказал водитель, словно прочитав ее мысли.

Прямо впереди появился низкий снежный вал шириной ярдов в сорок, очевидно нанесенный ветром.

— Похоже, это чистый снег, — сказал Каррадайн. — Пытаться его объехать рискованно, да и много мороки. К тому же нас может опять занести. Поедем прямо, авось пробьем себе путь. Держитесь.

Барбур и без того уже мертвой хваткой вцепилась в казавшуюся ей спасительной перекладину. Затаив дыхание, она смотрела, как Каррадайн направляет грузовик прямо на белый гребень. Машина вздрогнула. Каррадайн прибавил газу, удерживая скорость.

Внезапно переднюю часть грузовика резко подбросило в воздух. Барбур швырнуло вперед, и она едва не ударилась головой о панель, несмотря на ремень.

— Черт! — бросил Каррадайн, выворачивая руль влево. — Похоже, под снегом попался камень!

Последовал второй толчок — задние правые колеса грузовика переехали через препятствие. Грузовик приподнялся и тяжело рухнул на лед. Послышался звук, похожий на пушечный выстрел, и машина внезапно замедлила ход. Барбур почувствовала, как ее вдавливает в сиденье.

— Мы проваливаемся! — завопил водитель. — Хватайте рацию, велите всем в трейлере переместиться к кабине! Быстрей!

Барбур нашарила микрофон, выронила его, снова схватила.

— Фортнем, под нами сломался лед. Спешно переберитесь в переднюю часть трейлера. Поторопитесь.

Каррадайн изо всех сил надавил на газ. Грузовик дернулся, кренясь назад и раскалывая ледяную поверхность. Задняя часть трейлера уже буквально висела над расходящейся в обе стороны полыньей. Барбур почувствовала, как грузовик проседает, погружаясь под лед.

— Нет! — услышала она собственный крик. — Господи, нет!

Каррадайн переключил передачу и вдавил педаль газа в пол. Снова послышался треск, почти столь же громкий, как первый. Натужно взревев, грузовик высвободился из полыньи и рванулся вперед. Каррадайн быстро сбросил газ, стараясь не потерять управление на чистой поверхности льда, с которой снег сдуло ветром. Барбур откинулась на сиденье, ощущая ни с чем не сравнимое облегчение.

— Похоже, выбрались, — проговорил Каррадайн, бросив взгляд на индикатор уровня топлива. — Бак пустой. Не представляю, на чем мы вообще едем.

Барбур посмотрела на экран навигатора и наконец увидела белую линию суши, от которой их отделяло где-то около четверти мили.

Проехав мимо последних камней, грузовик с ревом выкатился на берег и прибавил скорость. Шумно выдохнув, Каррадайн сорвал с себя цветастую рубашку и начал ею обмахиваться. Затем, выпрямившись на сиденье, он показал вперед.

— Смотрите!

Барбур взглянула в ветровое стекло. Вдали, там, где небо сходилось с землей, виднелись низкие черные силуэты домов и мерцали красные огоньки.

— Это… — выдохнула она, боясь поверить.

Водитель кивнул, широко улыбаясь.

— Арктик-Виллидж.

Она быстро схватила микрофон.

— Фортнем, это Барбур. Мы добрались. Арктик-Виллидж уже прямо перед нами.

Когда она возвращала микрофон на место, ей показалось, что сквозь скрежет дизеля пробиваются радостные людские крики.

Все вокруг было ярким и чистым, будто стихия, стыдясь собственной ярости, стремилась загладить вину. В воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка, и когда Маршалл перевел взгляд с металлической будки охраны на ледяные просторы, раскинувшиеся под хрустальным куполом неба, ему вдруг показалось, что в этом диком краю у природы в палитре есть только два цвета — белый и голубой.