Дмитрий Видинеев - Скиталец

Лир завыл, но теперь не только от боли, но и от осознания, что все его мечты канули в Лету. Он чувствовал себя преданным, раздавленным и выброшенным в утиль. И больше не было надежды – ни капельки, ни малейшего проблеска. Полный тупик, дьяволу оказалась не нужна его душа.

Одноглазый, помахивая окровавленным тесаком, обошел Лира. Мощный удар – и вторая кисть перестала быть частью руки. Настала очередь жгута и раскаленного прута. Лир чуял не только запах горелой плоти, но и вонь собственного дерьма.

Ольга пнула ржавую консервную банку.

– Мне доставляло огромное удовольствие использовать тебя как раба, но еще приятней было знать, чем все закончится, – небрежным жестом она указала на отрубленную ступню. – Вечной жизни захотел? Нет, урод, это не для тебя, и быстрой смерти ты не заслуживаешь, мучиться будешь долго… Знаешь, я в жизни достаточно повидала поганых людишек, черт, да я и сама далеко не ангел, но ты – это что-то с чем-то! Даже бровью не повел, когда услышал, что Скиталец выбрал твоего правнука. Ты просто чемпион среди мразей… Скажешь, мне ли тебя осуждать? И будешь прав, я меньше всего подхожу для роли обвинителя, но кто-то же должен быть судьей на твоей казни, – Ольга печально улыбнулась. – А ведь когда-нибудь я могу оказаться на твоем месте. Чем черт не шутит, вдруг найдется кто-то достаточно сильный, чтобы загнать меня в угол. Может, этот «кто-то» заставит меня вопить от боли, но вот что я тебе скажу, Лир… я не буду его ненавидеть, ведь четко сознаю, что заслуживаю мести. В отличие от тебя, я вижу разницу между добром и злом. – Она встрепенулась и коротко рассмеялась. – Что-то понесло меня куда-то не туда, даже невесело стало, скажи? Такой день, а я о грустном.

– Кер-Ис, – прошептал Лир, закрыв глаза.

Перед его мысленным взором возник величественный город, окруженный высокими стенами. Но вот гигантская красная волна, будто лапа левиафана, обрушивается на него. Она крушит дома, башни, храмы…

– Меня всегда умиляло, что ты называл Древний город Кер-Исом. Романтик, даром что маньяк. Одно другому не мешает, верно? Но твой город Ис теперь здесь, на мусорной свалке. Ближайшие недели сюда не забредет ни один человек, да и ты не сможешь уползти, я все учла, когда формулу составляла. Так как тебе твое новое королевство, а, король Лир? Не желаешь по этому поводу выдать какую-нибудь цитату, типа «Быть или не быть, вот в чем вопрос»? Не желаешь, ну и ладно, я ведь понимаю, сейчас тебе не до цитат.

– Нет! – Лир распахнул глаза, бешено замотал головой, а потом выгнулся дугой и заорал: – Только не я-а! Только не я-а!..

– Вижу, оцепенение проходит, – весело заметила Ольга. – Скоро сможешь ползать, как червяк.

– Только не я-а!

– Можно я буду теперь называть тебя червяком? Земляным червяком. – Она взглянула на карликов: – Эй, бандерлоги, у этого старикашки теперь новая кличка!

– Только не я-а! – Лир ревел и дергался. – Мне нельзя умира-ать!

– Ну-ну, ты еще поживешь немного. Но скоро жажда и голод станут сильнее боли, и могу тебя обрадовать, червячок, тут есть варианты… Для начала можешь попытаться скушать собственные отрубленные конечности, благо опыт у тебя уже имеется, надеюсь, после уха ты не стал вегетарианцем, нет? Ну да ладно, проехали, могу предложить вариант получше. По всей свалке крысеныши разбросали сухари, расставили плошки с водой. Если хорошенько поискать, найти можно. Так что ползай, ищи, все, как говорится, в твоих руках. Скушаешь сухарик, попьешь водички и проживешь на несколько часов дольше. Но, заметь, и страдать будешь дольше! В этом-то как раз и фишка.

Лир уперся локтями в землю и сумел приподняться. Из каждой поры его тела сочился липкий пот, взгляд метался с одной покалеченной ноги на другую.

– А еще ты мог бы попытаться раскроить свою тупую черепушку о какой-нибудь булыжник, – Ольга улыбнулась. – Как тебе такая идея, а? Знаю, что не годится. Могу поклясться последним зеркалом души нашего друга Циклопа, ты будешь цепляться за жизнь до последнего. Или я не права, а, червячок?.. Но, так или иначе, ты скоро сдохнешь, и история старого маньяка закончится. Твои глаза выклюют вороны, а жалкая душонка отправится… А куда она отправится, скажи мне? Я когда умерла, видела лишь тьму.

Лир снова заорал.

– Ах вот так, да? – Ольга наморщила нос. – Не очень-то и хотелось знать, честно говоря. И вообще, с тобой становится скучно, червячок. Плохой ты собеседник, только и делаешь, что орешь как оглашенный. Пора, наверное, тебя оставить наедине с собой. И кучами мусора. Но вот что я скажу напоследок… Перед смертью ты осознаешь, что все те, кого ты убил, были людьми – плохими ли, хорошими ли, но они не были чудовищами. Чудовище – это ты.