Сергей Кулаков - Не смотри в глаза пророку

Горин обернулся.

В приоткрытых дверях боком стоял седой, и Егор снова поразился ширине его плеч и немигающему, стылому взгляду, чем-то напоминающему забор за окном.

– Да, – сказал он. – Проснулся.

– Есть хотите?

– Нет. Не знаю. Послушайте…

– Зовите меня Филин.

– Хорошо. Филин, скажите, где мы находимся?

Седой усмехнулся.

– Это так важно?

«В самом деле», – подумал Егор.

Однако в глазах его застыл немой вопрос, и Филин, чуть заметно улыбнувшись, как человек, для которого не существует тайн, сказал:

– Скоро вы все узнаете.

– Когда? – вырвалось не совсем учтиво у Егора.

Седой уже без улыбки, испытующе посмотрел на него.

– Если желаете, прямо сейчас.

– Да, если можно.

– Выпейте хотя бы кофе, – посоветовал Филин. – И поешьте. Поверьте, это вам не помешает.

– Хорошо, – сдался Егор. – Кофе так кофе. Но для начала я должен хотя бы умыться.

Филин кивнул.

– Десять минут.

В примыкавшей к спальне ванной комнате Горин привел себя в порядок, а затем проследовал за Филином в столовую, небольшую и очень современно оборудованную. Сейчас же явилась сухонькая пожилая женщина и проворно собрала на стол. Егор не заметил, как, начав скромно отщипывать зелень, отведал одного, другого и третьего и в результате весьма недурно закусил, запив еду чашкой превосходно сваренного кофе.

Оправдывая прогноз Седого, по окончании завтрака он и самом деле почувствовал прилив сил. Филин сидел здесь же. Попивая сок, он присматривал своим дремотным взглядом и за суетящейся старушкой, которая, впрочем, поспешила удалиться, сервировав стол, и за Егором, отбросившим церемонии и поглощающим один бутерброд за другим.

Наверно, вид завтракающего гостя отвечал неким внутренним установкам Филина. Хотя на его лице не отражалось никаких чувств, Егор заметил, что оно стало чуть менее напряженным, чем было до того, когда он отказывался принять приглашение к завтраку.

«Думают, что приручили, – сделал вывод Горин. – Ну, расшибать себе лоб о стены я не собираюсь. И если меня так будут кормить и впредь, объявления голодовки они от меня не дождутся».

Кто – они , он не знал. Но, обращаясь так к своим неведомым хозяевам, Егор отдавал себе отчет в том, что Филин – лишь исполнитель, хотя, конечно, исполнитель высшего разряда. Главные же действующие лица скрываются где-то в глубине дома, и встреча с ними была следующим этапом после завтрака, прием которого, по плану Филина, должен был снизить душевный накал Егора и ввести его в состояние если не благодушия, то как минимум искренней благодарности.

Прислушиваясь к себе, Горин понимал, что их расчеты оправдались. Теперь он кругом был обязан своим спасителям, избавившим его не только от ножа, но и от голодной смерти. А раз так, предложенные ими условия будут восприниматься им гораздо более покладисто.

В том, что условия последуют, Егор не сомневался.

Что ж, за все надо платить. Эту немудреную истину еще никто не отменял, и лучше расстаться с малым, чем пожертвовать большим. Тем более что в его положении выбирать не приходилось.

– Я готов, – сказал Егор, вставая из-за стола.

– Хорошо, – отозвался Филин. – Пойдемте.

Он двинулся вперед, бесшумно ступая своими ногами тяжелоатлета и легко пронося свой геркулесовский торс сквозь коридоры и повороты.

По деревянной лестнице они поднялись на второй этаж, где размещались несколько комнат. Из-за закрытых дверей одной из них доносились приглушенные голоса. И именно к ней направился Филин.

Слегка задержавшись перед входом, он толкнул дверь, подождал, пока Егор приблизился к нему, и отступил в сторону, пропуская его перед собой.

– Вас ждут, – сказал он.

Нельзя сказать, чтобы это заявление подействовало на Егора ободряюще. Однако отступать было некуда, и он шагнул в открытую дверь.

Перед ним открылось просторное помещение, уставленное дорогой мебелью и кадками с тропическими растениями. На полу лежал дымчато-серый ковер, стены были оклеены модными, жемчужного цвета, обоями. Два больших окна были забраны жалюзи, приверченными ровно настолько, чтобы виден был только бетонированный двор и входные ворота.

В комнате находились двое мужчин среднего возраста.

Один был худощавый брюнет, одетый в строгий темный костюм. Он напоминал учителя математики, и его острый взгляд требовательно уставился на Егора.

Второй выглядел более импозантно. Лощеный, бритый наголо красавец в узеньких очках, костюме в полоску и остроносых модельных ботинках ручной работы. Его розовые губы приветливо улыбались, и именно он первым поднялся из кресла и протянул Егору руку.