Сергей Кулаков - Не смотри в глаза пророку

Горин забылся сном, но через минуту снова подхватился, услышав лай собаки.

«Кто-то приехал, – подумал он, пытаясь приподняться на кровати. – Кто? Что со мной сделают эти люди? Может, сбежать, пока не поздно?»

И он, совсем уже твердо решив бежать, начал искать край постели, но всякий раз натыкался на стену.

Эти искания его вскоре измучили, и он лег горячей щекой на подушку.

«Надо немного поспать, – решил Егор. – Наберусь сил и под утро дам деру. Они все будут спать, и я потихоньку выберусь из дома. Шоссе рядом, кто-нибудь довезет до города. А там сразу в милицию и все как на духу. Или лучше вот что. Найду эту шуструю девчонку Риту Чернову и расскажу все ей. ФСБ – это не хухры-мухры, как-нибудь защитят своего налогоплательщика. Да, лучше так. И не надо ничего комбинировать. Только добраться до города. Только добраться!»

Утвердившись на последней мысли и доверившись ей, Егор почувствовал наконец долгожданное успокоение и тут же уснул, согнувшись и подтянув чуть ли не к самой груди ноги, – ни дать ни взять зародыш, невесть как занесенный в это случайное лоно.

Рука его со всего маху ударилась во что-то твердое, боль отдалась в голове – и Егор проснулся.

Он не сразу вспомнил, где находится и что с ним произошло накануне. Плыли перед глазами какие-то черные карнавальные накидки, летела освещенная светом фар дорога, вертелся незнакомый потолок с плоским матовым плафоном. И вдруг глухо застучали выстрелы, кто-то пронзительно закричал: «Сдохни!»… Егор вздрогнул и открыл глаза.

Он лежал на спине в незнакомой комнате, над ним высился потолок с матовым плафоном посередине. Позади было окно, и в него сквозь зеленоватые шторы сочился солнечный свет.

«Утро», – сообразил Егор и лег на бок.

Он поднес к глазам руку с часами. Начало десятого. Так поздно.

Вчерашние события ярко всплыли в памяти. Егор застонал и рывком сел в постели, разом прогоняя нахлынувшие видения.

Голова слабо кружилась, но чувствовал он себя неплохо. Только страшная жажда одолевала его, и он поискал, нет ли поблизости бутылки с водой или хотя бы рукомойника.

Как ни странно, бутылка с минеральной водой стояла на прикроватном столике. И даже крышечка была предусмотрительно вскрыта, держась лишь на верхних витках резьбы. Егор слегка дрожащей рукой налил себе полный стакан минералки и залпом выпил, трезвея с каждым глотком. Тело покрылось испариной, лоб увлажнился, и глаза глянули на мир яснее и спокойнее.

Итак, он в плену. Что дальше?

Сбежать, вопреки смутно припоминаемому плану, не удалось. Но вряд ли Егор, отрезвев под утро, решился бы покинуть этот дом. Вспоминая вчерашние события от того момента, как в него ткнул электрошокером водитель «БМВ», до расправы в фабричном подвале и далее, до появления на пустыре фигуры в окровавленном балахоне, Егор понимал, что его возвращение в свет граничит с самоубийством. Кто были те люди, что скрывались под украшенными крестами балахонами, он не знал. Но нетрудно было догадаться, какого рода организацию они представляют и что, устрой они на него тотальную охоту, ему с ними не сладить, даже если он направит свои стопы в ФСБ и во всем чистосердечно признается.

Конечно, ему пообещают помочь и, возможно, на какое-то время обеспечат охраной. А потом? Что с ним будет потом, когда охрану снимут и дело, как это часто у нас водится, закроют? Ждать каждый день и каждую минуту, из-за какого угла к нему протянется рука с электрошокером или ножом? Так сойдешь с ума быстрее, чем тебя убьют, и трудно сказать, какой из этих двух исходов предпочтительнее.

Опять же дело получится громкое. Четыре трупа – не шутка. Расследование может длиться не одну неделю. Его, без сомнения, стреножат подпиской о невыезде, и он волей-неволей будет сидеть в Москве, давая показания, потея от страха и бегая от журналистов. Ибо эта пронырливая братия в покое его не оставит, мимо такой сенсации не пройдет ни одна газета, ни один канал, и он вскоре станет посмешищем, годным лишь на то, чтобы денно и нощно вопиять о постигшей его беде.

Нет, проблему следовало решать по-другому. Но как?

На этот вопрос Егор надеялся получить ответ у тех, кто его сюда привез. И он не собирался отсюда уходить, пока не узнает всего, что хотел узнать.

Он встал и подошел к окну. Отвел край шторы и тут же уперся взглядом в железный забор, до того глухой, что, кроме стоящих за ним сосен, ничего нельзя было разобрать.

– Проснулись? – послышалось за спиной.