Джеффри Дивер - Собиратель костей

Парадокс работы тайного агента заключается в том, что чем лучше он проявляет себя, тем раньше выходит на пенсию. Земля слухом полнится, и наиболее серьезные преступники становятся все более хитрыми и изворотливыми. Со временем Долиттл и Деллрей отошли от непосредственно оперативной работы и занимались теперь надзором за другими тайными агентами и информаторами. И хотя это было не самым любимым занятием Деллрея, все же ему приходилось работать на улицах города гораздо чаще, чем другим специальным агентам ФБР.

Так и шли дни, пока два года назад в одно апрельское утро не наступил роковой момент. Деллрей собирался выезжать в аэропорт «Ла Гуардиа», почти опаздывал к самолету, как вдруг раздался телефонный звонок. Звонил заместитель директора ФБР из Вашингтона. Сама эта организация представляет собой настоящий апофеоз иерархии, и Деллрей не мог даже вообразить себе, почему звонит такое высокопоставленное лицо. Наконец он услышал, как заместитель директора мрачным тоном поведал ему о последних новостях. Долиттл и помощник прокурора из Манхэттена занимались организацией некоего собрания, на которое как раз и торопился сам Деллрей. Утром их еще видели на первом этаже здания ФБР в Оклахома-Сити, а ближе к вечеру обнаружили мертвыми.

Их трупы были отправлены в Нью-Йорк на следующее утро.

В тот же день Деллрей написал заявление с просьбой перевести его в антитеррористический отдел.

Сам Фред Деллрей считал взрывы преступлениями из преступлений. Втайне от коллег он с удовольствием штудировал книги по политике и философии. Он искренне считал, что жадность для американца не порок. Тем более, что в той или иной форме она была движущей силой, управляющей всеми, от Уолл-стрит до Капитолийского Холма. Но если люди, ослепленные наживой, преступали закон, Деллрей с удовольствием преследовал их, не испытывая при этом личной неприязни. Но убивать противников по вере или детей, в вере еще не определившихся, он считал ударом кинжала в спину нации. Сидя после похорон Тоби в своей скромной двухкомнатной квартире в Бруклине, Фред пришел к решению, что ему следует заниматься именно такими преступлениями.

Но, к сожалению, его слава «Хамелеона» катилась далеко впереди него. Бывший лучший оперативный агент Бюро, теперь он оказался буквально незаменимым в плане работы с осведомителями, лучшим на всем Восточном побережье, поэтому начальство и думать не хотело о его переводе в другое, более спокойное подразделение ФБР. Деллрей стал маленькой легендой, именно благодаря ему ФБР могло похвастаться многими недавними победами. Поэтому, хотя и с сожалением, но руководство вынуждено было отвергнуть его настойчивые просьбы и требования о переводе.

Помощник агента прекрасно знал эту историю, поэтому сейчас он со вздохом произнес:

— Как бы мне хотелось помочь тебе, Фред. Но ты уж прости…

Однако эти слова подсказали Деллрею, что скала продолжает рушиться. Поэтому Хамелеон прибег к своему коронному номеру и уставился в глаза начальника. Сейчас он пожалел, что в свое время избавился от фальшивого золотого зуба. Уличный парень Деллрей был человек очень серьезный, и взгляда его побаивались во всей округе. В нем сквозило недвусмысленное напоминание: я сделал кое-что для тебя, теперь пришла твоя очередь.

Наконец, ответственный помощник сломался и льстиво пролепетал:

— Дело в том, что нам нужно кое-что…

— Кое-что?

— Хоть какая-то зацепка, а у нас ее нет.

Другими словами, требовалась причина, из-за которой он отобрал бы это дело у нью-йоркской полиции.

Политика, политика… Чтоб ее!..

Деллрей опустил голову, но его темно-карие глаза при этом ни на миллиметр не сдвинулись, продолжая сверлить Билли:

— Послушай, Билли, ведь он срезал плоть с пальца того парня, а потом закопал его живым.

Две твердых руки федерального агента, с переплетенными пальцами сейчас служили подставкой для его решительного волевого подбородка.

— Вот о чем я подумал, — продолжал помощник. — В полиции заместителем комиссара служит некий Экерт. Ты его знаешь? Это мой хороший приятель.

Девушка лежала на носилках. Она закрыла глаза, но находилась в сознании. Она сильно ослабла из-за потери крови и была бледна. Сейчас ей вводили внутривенно глюкозу, чтобы восстановить количество жидкости в организме. Монелл уже могла говорить связно и была на удивление спокойна, если принимать во внимание все то, что с ней произошло.