Джузеппе Д'Агата - Возвращение тамплиеров

«Храм, — подумал Гельмут, — может быть, именно там, под землей, находится храм».

Какой-то отблеск, неожиданно вырвавшись из самой глубины, заставил его отпрянуть. Из небольшой выемки выплеснулось голубоватое пламя, которое, однако, не стало подниматься выше, а осталось на уровне земли. И тут же Гельмут услышал мощные удары, прогремевшие в темной бездне (они походили на звон цепей, приводивших в движение какой-то механизм), и наконец услышал голоса Джакомо и Яирама. Он понял, что друзья где-то далеко и громко зовут его.

Огонь погас, и Гельмут выбежал наружу.

Голоса друзей доносились с другой стороны сыроварни — с участка, где собственностью Мааков вновь завладели сорняки и дикие растения.

Гельмут сумел увидеть заключительный момент невероятных родов — из недр земли медленно являлся миру храм, и его темный силуэт как бы прорывал молочную белизну тумана.

Друзья с изумлением смотрели на него. Строение было точно таким же, как то, что исчезло с рисунка в особняке Джакомо. Та же широкая лестница с площадками, та же колоннада, та же плоская крыша, окаймленная длинным и низким фризом.

Указывая на храм, Гельмут воскликнул:

— Ясно! Теперь все ясно! Корабль прилетел сюда, потому что именно тут, на этом участке, расположился американский батальон.

— Совершенно верно! — услышал он в ответ. — Корабль прибыл, чтобы защитить храм. Было опасение, что неверующие осквернят его.

В длинной клетчатой куртке и мягкой шляпе, из тумана появился Иеремия Уайт и приблизился, спокойно протягивая руку:

— Надеюсь, я не помешал вам?

Он опустил руку: друзья, потрясенные его неожиданным появлением, даже не заметили ее. Тем не менее Уайт держался весьма непринужденно.

— Как дела, дорогой Вайзе? — Не ожидая ответа, он поправил очки на носу и жадным, удовлетворенным взглядом окинул храм. — Наконец-то! Третий храм. Я столько лет искал его. — Он шагнул на первую ступеньку. — О'кей, так чего мы ждем? Идемте за сокровищем.

Друзья молча последовали за ним.

Внутреннее помещение показалось небольшим сравнительно с громадой здания и выглядело пустым. Никаких символов — ни еврейских, ни христианских. Был там, однако, величественный алтарь, выполненный в римско-католическом стиле, но тоже совершенно пустой — если не считать одного небольшого предмета, блестевшего на мраморной столешнице.

Гельмут быстро завладел им. Предмет походил на змейку, но на самом деле это была тонкая, гибкая корона, сплетенная из золотых нитей, с застежкой.

— Корона великих наставников, — пояснил Гельмут, опуская ее в свой карман.

— А где же сокровище? — полюбопытствовал Яирам.

— Тут. Так или иначе, оно где-то тут, — сказал Уайт. Он снова взглянул на алтарь и поспешил к нему. Длинными ногтями американец сделал несколько царапин на поверхности алтаря и торжественно объявил: — Это мраморная крошка, а под ней — золото. Чистейшее золото.

— Ты уверен? — спросил Гельмут.

Уайт ответил с досадой:

— Золото ни с чем не перепутаешь. Даже ребенок сумел бы распознать его. — Он обернулся и окинул друзей ледяным взглядом. — Тут хватит на всех… — Он замолчал, заметив, что Яирам шагнул вперед. — Есть возражения?

— Оставь этот алтарь в покое.

— Не подходи, грязный ублюдок! — завопил Уайт.

Напряжение опасно возрастало. С того момента, как появился Уайт, Гельмут что-то обдумывал и теперь заговорил:

— Успокойся, Иеремия, попробуем договориться.

— О'кей, только быстро. Разделим на три или на две части, решай сам.

— Видишь ли, это золото предназначено для другой цели…

Уайт оскалился:

— Оставь, Вайзе. Хочешь уйти — уходи, но не надейся, что я поступлю так же.

Гельмут изобразил приличествующую случаю усмешку:

— Ты женат, Иеремия?

— Нет, а в чем дело?

— Не иметь связи с женщиной — главное условие.

— Что еще за условие?

Гельмут помолчал, подыскивая слова:

— В этом году, спустя три столетия, орден тамплиеров получит нового Великого магистра. Им мог бы стать ты.

— Я?

— Да, ты. Если будешь избран, богатства ордена окажутся в твоем распоряжении.

Растерянность Уайта длилась недолго. Тщеславие быстро взяло верх.

— А кто может избрать меня?

— Я могу, — сказал Гельмут, извлекая из кармана корону.

— Согласен, ничего не имею против.

Уайт взял корону и, весьма довольный, надел себе на голову. И едва опустил руки, как рухнул на землю, словно сраженный молнией.

— Не он был избранником, — холодно пояснил Джакомо.