Джузеппе Д'Агата - Возвращение тамплиеров

— Уайт его видел?

— Нет. Конечно нет.

— А давно он у тебя? Это твоя собственность?

Гельмут положил ручку и удивленно посмотрел на друга, потом на картину:

— Да все время висит, сколько себя помню. Хотя нет, подожди… Барон… Это он повесил его сюда, на эту стену. Но какое это имеет значение?

— Гельмут, может быть, мы… Как по-твоему, кто автор?

— Думаю, это картина из Нюрнберга, из мастерской Вольгемута, где работал молодой Дюрер.

— Но она написана на открытом воздухе.

— Откуда ты знаешь?

— Фон! — возбужденно воскликнул Джакомо Риччи. — Иди сюда, иди посмотри, какой здесь фон!

Гельмут подошел к картине и действительно увидел, что за левым плечом князя Иньяцио нарисован скромный пейзаж. Круглое здание — возможно, сельская часовня с крестом — стояло между двух огромных деревьев, и ветви их выделялись на фоне вересковой пустоши.

— Художники того времени нередко украшали портреты разными пейзажами, чаще всего вымышленными.

— Нет, Гельмут, этот пейзаж настоящий. Это в Арденнах. А два дерева — те самые дубы, между которыми стоит сыроварня Мааков.

Гельмут тоже заинтересовался, включил свет, и они снова принялись рассматривать картину. Джакомо не мог оторвать от нее взгляд.

— Плэн-де-Пастер и два дуба… Гельмут, надо срочно ехать в Арденны.

Но друга уже не было рядом. Он поспешил к телефону — звонить в Болонью.

В среду 6 сентября Джакомо и Гельмут, проскочив Страсбург, прибыли в Бастонь и остановились в гостинице «Мозер». Они приехали в «мерседесе», ведя машину по очереди. Двумя часами позже с автобуса, шедшего из Брюсселя в Люксембург, сошел Яирам.

После звонков Гельмута и Джакомо падре Белизарио отправился искать Яирама и без труда убедил его отправиться в Бельгию. Молодой человек, замкнувшийся в невыносимом одиночестве, только и ждал предлога, чтобы встретиться с Джакомо. К тому же его весьма обрадовало, что падре Белизарио не имел ничего против.

Джакомо и Гельмут ждали его на остановке. Увидев их, Яирам, не в силах сдерживать радость, бросился навстречу. Поставив чемодан, он горячо обнял Джакомо. Гельмут тоже встретил его как старого друга. Он выразил это по-своему — крепким рукопожатием.

Остальную часть дня трое друзей провели вместе в бесконечных разговорах, зашедших далеко за полночь. Яираму поведали о событиях и находках, пока еще ему не известных. На протяжении долгой беседы — сплошные вопросы, ответы, предположения — молодой человек чувствовал, как в нем растет желание принести пользу расследованию, поучаствовав в раскрытии — а оно обещало стать близким — загадок, которые столько месяцев волновали их.

От волнения Яирам плохо спал в ту ночь и, рано проснувшись, тотчас разбудил друзей. В Нешато они останавливаться не стали, а поехали прямо в Плэн-де-Пастер. Солнце скрывалось за легкими облаками, и туман, местами довольно плотный, навис над пустынной землей. Яирам показывал дорогу, и вскоре все трое стояли у сыроварни, покинутой Мааками. Жалкая травка, выросшая кое-где, уже пожухла.

Они нашли спиленные дубы, изображенные на картине неизвестного немца. Сходство прямо-таки бросалось в глаза.

Вокруг стояла удивительная тишина, и возбуждение, которое испытывали молодые люди, было едва ли не осязаемым. Они двигались осторожно и объяснялись жестами или отрывистыми репликами. Выяснилось, что сыроварню построили как раз на том месте, где стояла часовня пятнадцатого века. Обойдя все строение, сооруженное в форме буквы «Г», они не нашли ни руин, ни следов от них, ни каких-либо иных примет.

Еще один внимательный взгляд на фотографии. Джакомо указал на сеновал:

— Зайдем туда. Мне кажется, он как раз посредине между дубами.

Обычное сельское строение, очень просторное, было заполнено соломой метра на два в высоту. Молодые люди не стали терять время даром и принялись выгребать солому наружу длинными вилами, что валялись поблизости. Работали безостановочно, и вскоре соломы заметно поубавилось. Нетерпеливое желание поскорее добраться до пола заставляло их двигаться все быстрее и быстрее. Вдруг Джакомо отбросил вилы и принялся руками разгребать солому, слой которой уменьшился до считанных сантиметров. Он лихорадочно расчистил небольшой участок примерно в два квадратных метра и наконец позвал друзей.

Пол был выложен мозаичными плитками, пористыми и пятнистыми, как старинные кирпичи. Кроме того, видны были остатки тесно стоявших колонн, снесенных на уровне земли. Между ними просматривались кривые дорожки шириной в метр, не больше.