Джузеппе Д'Агата - Возвращение тамплиеров

— Потому что, хоть и косвенно, ответственность лежит и на мне.

Джакомо медленно потягивал чай. Его длинные пальцы с природным изяществом держали чашку. На некоторое время разговор прервался, но потом Джакомо произнес, тщательно подбирая слова:

— Мне, конечно, хотелось познакомиться с вами, синьор Винчипане, но я пришел сюда по другой причине. Вы имеете право на сатисфакцию, как всякий мужчина, пострадавший от мужчины. Пятеро против одного — это несправедливо. Выбирайте, если хотите, способ поединка.

— Будем сражаться до последней капли крови, — попытался пошутить Яирам. — Откровенно говоря, синьор Риччи, почему бы нам не спустить все это на тормозах?

Джакомо опустил глаза и повертел чашку на блюдце.

— Вы говорите «спустить на тормозах»… Если интуиция не обманывает меня, я вижу в вас человека, который, как и я, недоволен окружающим нас миром. И я лично убежден, что главный вред идет от этих слов — «спустить на тормозах». Этот спасательный круг избавляет от проблем, и применяют его слишком часто.

— Согласен, но при вашей строгости вы представляетесь мне… несколько запоздалым моралистом.

— Моралистом? — Джакомо слегка улыбнулся. — Бросьте. Молодые люди чувствуют себя совершенно покинутыми, предоставленными самим себе, они понимают, что для властей и для общества они просто не существуют. Конечно, от них следует ждать ответных действий.

— Каких молодых людей вы имеете в виду?

Джакомо допил чай и поставил чашку.

— Есть некое изначальное равенство между теми, кто носит шляпу, и теми, кто носит джинсы. Улавливаете, синьор Винчипане? Стратеги потребительского рынка хотели бы разделить нас на тех, кто может позволить себе фирменную одежду, и тех, кто вынужден довольствоваться дешевыми магазинами. Однако все мы испытываем одинаковое неудобство, ибо ощущаем, как нами управляют. Некоторые вкалывают себе наркотики, кое-кто впадает в отчаяние. К счастью, есть и те, кто ищет иные пути.

Очарованный словами Джакомо, Яирам согласился:

— Это верно. Я тоже ищу внутренней строгости, высших ценностей и…

— …Настоящего равенства, духовного равенства, — заключил Джакомо, поднимаясь. Он пожал Яираму руку и надел шляпу. — В любом случае вы знаете, где меня искать. До встречи.

Поединок — «состязание», согласно определению Джакомо — состоялся несколько дней спустя, и для него не понадобилось ни секундантов, ни свидетелей.

Молодые люди, надев спортивную одежду и кроссовки, соревновались в своего рода марафоне. Победу одержит тот, кто пробежит больше.

Они выбрали холмистую дорогу, что вела из города в сельскую местность. И побежали рядом.

— Может, перейдем на «ты»? — предложил Яирам.

— Согласен, если тебе так больше нравится.

Казалось, они целиком сосредоточились на соревновании, но в то же время им определенно хотелось поговорить.

— А почему же нет твоих друзей?

— Я даже не предупредил их.

— Но у тебя, очевидно, их много? — заметил Яирам. — Как это тебе удается?

— Я знал, что спросишь об этом. Хочешь, сделаем передышку. Устал?

— Нисколько. А ты?

Джакомо покачал головой. Потом сказал:

— Это не друзья, а нечто меньшее и в то же время нечто большее. — Он напрасно ожидал вопроса Яирама. — Дружба — дело трудное, и она встречается редко. Ею можно удостоить лишь немногих, очень немногих людей.

— Знаю. Даже слишком хорошо.

— Но замечательно иметь еще и братьев. Не родных, а приобретенных. Это дает великолепное чувство уверенности.

— Думаю, я понял. У вас что-то вроде секты.

— Ты ничего не понял, Яирам. Да, кстати, у тебя очень странное имя.

— А знаешь, что оно означает?

— Конечно. Если прочитать с конца, получится «Мария».

— Тебя не устраивает?

— Мне очень нравится, если дело только в этом. Но разве ты не говорил, что у тебя итальянское гражданство?

Яирам утвердительно кивнул:

— Но у меня есть и ливанский паспорт. Расскажи про твою секту.

— Расскажу. Когда пойму, что ты лишен предрассудков.

— Риччи, не хочешь сделать небольшую передышку?

— И не подумаю. Если не можешь больше бежать, признавайся, что проиграл.

— Я очень вынослив. И упрям.

— Я тоже. Вот увидишь.

Но бежать, запыхавшись, и разговаривать было все труднее. Джакомо снова заговорил:

— Наша организация — это лига обиженных. Мы хотим совершенствовать самих себя и стать примером.

— Примером? Но кому и для чего он нужен?

— У нас есть духовный отец для тех, кто в нем нуждается. Это предсказатель, монах-гузманианин. Уверен, что в скверном двухтысячном году его сделают святым.