Дункан Кайл - Милый муравей

Я не стал ничего уточнять: у следопытов свои секреты. Я полагал, что в пустыне скорее сохранятся железные котелки. Но бобы?.. Правда, тут я мог и ошибаться.

Нашу беседу несколько раз прерывали. Сначала из Мандереча позвонил Боб и сказал, что определенно дело Гантона будет рассматриваться во второй половине дня. Потом Мария опять хотела узнать, есть ли какие-нибудь новости. После нее раздался звонок Шарлин, сообщившей, что Банбери вернется из своей поездки на следующей неделе и что он очень интересуется исходом дела Стринджер Стейшн, но не имеет в виду Джейн, пропавшую после его отъезда, а беспокоится о сохранности австралийской земли и о скорейшей репатриации нежелательной здесь англичанки.

А я по-прежнему чувствовал себя беспомощным. Чертовски нетерпеливый, доведенный до отчаяния, готовый кого угодно просить защитить ее, сам я не в силах был что-либо предпринять. Теплилась лишь слабая надежда, не более, и все, что оставалось, — это терпеливо ждать. Сегодня вечером, если повезет, в пивную придет человек, известный нам как Блэки. Если придет и мы сумеем незаметно проследить за ним, он может вывести нас на верные следы. С другой стороны, его в пивной может и не оказаться, и это вполне вероятно, если он вдруг узнает об аресте Гантона.

День перевалил на вторую половину. Билли, свернувшись калачиком, спал на коврике в комнате Боба. Я ходил из угла в угол, сварил себе несколько чашек кофе и не прикоснулся ни к одной. Время тянулось медленно, секунды казались часами, а минуты — вечностью. В полдень я позвонил Дону Фрисону в университет и узнал, что он не приехал сегодня утром, как обещал, потому что задерживается в Сиднее до шести вечера, следовательно, будет в Перте только в девять. Проклятая англичанка! Она описывала мне ненужные мелочи, произнося при этом каждое слово садистски медленно, заставляя меня то и дело ее переспрашивать, и не скрывала удовольствия, это чувствовалось по ее голосу. Повесив трубку, я выругался и дал зарок: когда отыщется Джейн, сделать все, чтобы ее соотечественницу немедленно уволили с работы и выгнали из страны.

На часах было уже без двадцати пять, когда снова позвонил Боб и сказал, что Гантон в данный момент под стражей и, к счастью, в зале не появилось ни одного репортера. Боб сейчас в пути, постарается найти стоянку на Хай-стрит и будет ждать меня внутри «Крайтона», где подаст мне незаметный сигнал, который я должен буду повторить в знак того, что его понял. Ясно?

Ясно, парень!

Боб, должно быть, как всегда, примчался на машине. Ровно в шесть он появился возле пивного бара. Я сидел в глубине в укромном местечке, откуда имел возможность наблюдать за залом. Бар постепенно наполнялся людьми, которые решили по дороге домой зайти сюда, выпить кружку пива и перемолвиться словом с приятелем. Я сидел, читая «Ньюс», то и дело поглядывая на часы и осматривая помещение в поисках Блэки. Волосы черные, плешивый, усы, высокие светло-коричневые ботинки, летный жилет, застиранные джинсы. Скручивает сам себе сигареты... Кто-то сочтет это описание слишком общими — таким может оказаться каждый второй. Может. Но в определенных местах: провинциальных городках или в настоящих рабочих пивнушках. Но не здесь. В это время суток в «Крайтоне» собиралась совсем иная публика: люди были одеты для работы в офисах или для походов по магазинам, некоторые, можно сказать, даже щеголевато. Мужчины в рубашках с галстуками, женщины — в хорошо отутюженных платьях. Среди такой публики трудно не заметить человека средних лет в высоких ботинках и вытертых джинсах.

Я тоже не чувствовал себя слившимся с толпой. В солнцезащитных очках я казался себе полнейшим дураком, но они были необходимы: могло оказаться, что Блэки — один из тех четверых, что бросили нас в пустыне, и он мог узнать меня, что совсем не входило в наши планы. Снаружи, припаркованный на Хай-стрит, стоял голубой «коммодор» Боба. Вот он-то точно не выделялся из общей массы машин, даже радиотелефон в нем был запрятан подальше.

В соответствии с приказом я читал газету. «Что ты должен делать (это инструкции Боба), так это действительно читать. Не притворяйся, а читай. Но держи голову и все тело в таком положении, чтобы, поднимая глаза — а ты должен двигать только глазами, — одним взглядом охватывать все помещение. Будешь делать это через каждые двадцать секунд». Посмотрев на часы, я обвел глазами зал (наверное, уже в сотый раз) и заметил, как Боб слегка кивнул, поймав мой взгляд. Секундой позже я посмотрел в зал.