Дункан Кайл: Черный Камелот

Он лежал в кузове санитарной машины, которая возвращалась в полевой медицинский пункт. Автомобиль, будто в агонии, трясся по изрытым колеями, затопленным грязью и разбитым снарядами дорогам Арденнского леса. Одна из штанин галифе была распорота: это позволило наложить повязку на огромную рану, до сих пор кровоточившую на бедре. Даже укола морфия, который привел его в почти бессознательное состояние, оказалось недостаточно, чтобы заглушить боль. Когда, оставив позади тридцать два мучительных километра, санитарная машина остановилась у фермы, где был развернут медицинский пункт, его осторожно и заботливо перенесли на операционный стол. Санитар с удивлением посмотрел на него и обратился к врачу, склонившемуся над другим столом:

– Взгляните-ка, на этом типе – сразу две формы.

– Да что вы?

Врач выпрямился, подошел к только что поступившему пациенту, какое-то время разглядывал его, а затем начал осмотр. На рукавах пациента были нашиты шевроны сержанта армии США. В то же время под полевой курткой виднелась другая форма – со знаками отличия капитана войск СС. Врач осторожно закатал рукава куртки, отыскивая новые признаки. На материале, из которого была сшита эсэсовская форма, просматривалось вышитое серебряной нитью имя фюрера.

– "Лейбштандарт", – пробормотал ошеломленный санитар. – Он что, шпион?

– Пока не могу сказать.

Врач подошел к полевому телефонному аппарату, что-то произнес в трубку, дождался ответа, еще что-то сказал, а затем вернулся к операционному столу.

– Не шпион. Этот человек выполнял особое задание.

Помогая друг другу, они стали срезать обмундирование и спустя минуту сделали еще одно открытие. Лежавший перед ними человек, помимо своей принадлежности к «Лейбштандарт» – военной элите рейха, являлся кавалером Рыцарского креста с дубовыми листьями.

Получив в полевом медицинском пункте необходимую помощь, раненый был немедленно переправлен в военный госпиталь неподалеку от Кельна.

Тремя днями позже в госпиталь прибыл огромных размеров человек. Это был полковник СС, национальный герой, мгновенно узнаваемый каждым, кто бы его ни встретил, даже несмотря на повязку, закрывающую один глаз. Почти двухметровый рост и массивные пропорции. Одна щека глубоко прорезана двойным шрамом.

– Здесь у вас раненый офицер – гауптштурмфюрер Раш?

– Так точно, герр оберштурмбаннфюрер!

– Отведите меня к нему.

Он тихо сидел рядом с койкой Раша, спокойно и в то же время с нетерпением ожидая пробуждения раненого. Присутствие гостя спустя некоторое время дало о себе знать, и глаза Раша в беспокойстве раскрылись. Инстинктивно его тело выпрямилось, при этом лицо искривила гримаса острой боли.

– Осторожней, Франц, – произнес Скорцени, кладя руку на плечо больного. Он кивком указал на рану: – Насколько это опасно?

– Чепуха. Дайте мне пару недель, и...

– Ладно-ладно. Буду рад твоему возвращению.

Скорцени открыл свой портфель и извлек завернутую в бумагу бутылку.

– Виски, к сожалению, американское, но...

Раш принял бутылку.

– Спасибо. А как дела на фронте?

Скорцени скривился:

– Все кончено. Бои пока еще идут, однако наступление остановлено.

Они взглянули друг на друга. Раш вместе со Скорцени участвовал в трех отчаянных операциях. В 1943 году они совершили парашютный прыжок на горные вершины Гран-Сассо, чтобы спасти Муссолини; тремя месяцами ранее Раш сопровождал Скорцени, руководившего налетом на дворец адмирала Хорти в Будапеште. Обе эти авантюры были захватывающе дерзки и поразительно успешны. Третья операция – попытка прорваться сквозь слабоэшелонированные оборонительные рубежи союзников в Арденнах – закончилась провалом.

– Почему? – спросил Раш.

– Снабжение, – объяснил Скорцени. – Если бы нам удалось захватить хотя бы один склад горючего! Но мы этого не сделали. Нам не хватало танков, бронемашин, орудий. Но даже в этом случае, если бы мы получили горючее, все стало бы возможным, даже Антверп.

– А теперь?

Рука Скорцени дернула повязку на голове.

– Я имел честь встретиться с фюрером тридцать первого декабря. Бои продолжаются на всех фронтах. Он по-прежнему уверен в победе.

– А вы?

– Он – гений, – произнес Скорцени, – а я – нет.

Когда гость встал, собираясь уходить, Раш тихо спросил:

– А что на Восточном фронте?

– Советы сосредоточивают крупные силы на Висле. Скорее поправляйся и возвращайся в строй, Франц.