Скотт Фрост - Дневник Габриеля

— Лэйси, — сказала я, мой голос дрогнул, а глаза наполнились слезами. — Ты в порядке?

— Это зависит от тебя, — сказал Габриель.

Раздался пронзительный визг, и в моем сердце открылась рана, словно кто-то отсек скальпелем кусок.

— Ах ты, сукин сын! — заорала я, пытаясь высвободиться. — Оставь ее в покое!

Лэйси снова закричала:

— Нет!

— Прекрати, прекрати! — вопила я, слезы пропитывали повязку.

— Нет, мамочка, нет! — взвизгнула Лэйси. — Пошел на фиг!

Габриель методично превращал меня в жертву, шаг за шагом, словно я была каким-то механизмом, который он разбирал на детали.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

Крики Лэйси почти стихли.

— Я сделаю все, что ты хочешь, только оставь ее… оставь ее… я все сделаю…

Я повесила голову и замолчала.

— Ты такая же, как все. Слабая. Ты всегда сдаешься. Ты пустое место.

Он словно возил меня лицом по грязи, наслаждаясь своей властью. Я сделала вдох, удержав воздух достаточно долго, чтобы утихомирить бешено колотившееся сердце. Потом еще один, пытаясь найти выход, и тут меня позвал еле слышный голос, который, казалось, звучал из другой жизни.

— Работай.

Сначала я не услышала его или не могла услышать, но он снова обратился ко мне:

— Работай.

Это был голос Трэйвера. Большого Дэйва, защитника Лэйси.

— Он не знает того, что ты знаешь. Используй это.

— Хорошо, — прошептала я.

Дверь открылась, и Лэйси в отчаянии крикнула:

— Мамочка!!!

Она сопротивлялась, пинала своего обидчика, когда он тащил ее по полу.

— Лэйси!

— Ах ты, козел гребаный! — визжала она.

Дочкино сопротивление встряхнуло меня так же, как ее плач в первую ночь после возвращения из роддома. Я тут же устыдилась собственной слабости. Лэйси в заложниках уже почти сорок часов, а Габриель так и не смог сломить ее.

— Так его, Лэйси! — крикнула я.

Дверь захлопнулась, и ее крик оборвался. Звуки борьбы продолжались еще пару секунд, но затем он куда-то уволок мою девочку.

— Лэйси!

Вокруг меня замкнулось молчание, словно еще одно оружие Габриеля, с которым нужно было справиться, пока оно не возьмет верх.

— Все будет в порядке, Лэйси. Слышишь меня? С тобой все будет хорошо!

Сердце гулко колотилось в груди под взрывчаткой. Пакеты с гвоздями впивались в тело как когти.

Дверь скрипнула, и я снова ощутила присутствие Габриеля.

— Он не знает того, что знаешь ты, — прошептал Трэйвер.

Габриель молча обошел меня, как кот, выслеживающий мышь.

— Я сделаю все, что ты захочешь, как только буду знать, что моя дочь в безопасности.

Он промолчал, но тишина действовала на нервы словно визг.

Это часть его плана? Неужели я сейчас пробиваюсь в самое пекло, именно так, как он спланировал? Я только что усугубила ситуацию? Но откуда мне знать? Неужели Гаррисон сейчас читает о том, что происходит, и качает головой: «Нет, только не это»? Но опять же — откуда мне знать? Неоткуда. Ну и черт с ним!

— А не нравится — убей меня прямо сейчас.

Он несколько раз выдохнул как роженица.

— Плохая идея, да? Если ты меня убьешь сейчас, то парада не будет. А ведь ты этого не хочешь? А? Тебе нужно почувствовать свою власть. Чтобы двести миллионов человек по всему миру смотрели на твое творение. Чувствовали ужас. Думали, что каждый раз, когда они проходят мимо незнакомца на улице, это можешь быть ты.

Я решила давить до последнего.

— Если ты не отпустишь Лэйси, то все, что ты уже проделал, превратится в пыль. В ничто.

За моей спиной заскрипели половицы под тяжестью его веса.

— Как будто тебя никогда и не было. И всем будет плевать. Ты станешь просто очередным убийцей, пустым местом, которого один раз упомянут в новостях, а на следующий день забудут.

Он два раза прерывисто вдохнул, как животное, и снова стало тихо. Казалось, его тень мелькнула рядом, и от этого у меня волоски на шее встали дыбом.

— Значит, по рукам.

Габриель приставил нож к моему горлу. Сталь была теплой, словно лезвие было продолжением его руки. Я почувствовала острую боль, как бывает, когда порежешься о бумагу, и закрыла глаза.

— Я люблю тебя, Лэйси, — беззвучно прошептала я.

Лезвие давило на кожу все сильнее. Я открыла глаза и уставилась на крошечные пятнышки света, проникавшие через повязку, словно это было единственное, что осталось от мира.

Габриель надавил на нож и заставил меня поднять подбородок. Я закрыла глаза и увидела Лэйси среди гигантских секвой. Свободную. Совершенную.

Я почувствовала, как лезвие легонько затрепетало, когда у Габриеля задрожала рука, а потом он молча убрал нож.