Дэймон Найт - Рассказы

Джорджи безрадостно посвистел в разговорную трубу.

— Да, — сказал он.

— Хорошо, — сказал Альварес.

Все взоры обратились на него. На лицах были написаны самые разнообразные выражения — от легкой озадаченности до панического ужаса.

— Тогда я тебе приказываю, — раздельно и громко сказал Альварес. — Ешь, что хочешь!

Урбен с шипением втянул в себя воздух. Большинство сидящих за столом смотрели на Альвареса так, словно у него вместо волос на голове выросли шевелящиеся змеи.

— Доктор, — сказал Карвер, — вы что, совсем…

Его голос потонул в хоре изумленных возгласов. Джорджи вскочил на стол и пожирал цветы из вазы, меняя окраску с розовой на синюю и обратно, как световая реклама. Покончив с цветами, он слопал вазу. Один из его отростков упал на блокнот для записей, который Урбен на мгновение выпустил из рук. Джорджи съел блокнот.

В следующий миг горгон спрыгнул со стола, едва не задев Ритнера. Тот испуганно отшатнулся. По пути Джорджи выхватил из-за пояса Доминика перчатки и проглотил их одним махом. Чудовищно чавкая, он принялся жевать ковер. Джорджи ел истово и самозабвенно. Два других горгона бросились к нему, что-то пронзительно вереща, но Джорджи их не замечал. Он стал ярко-синим и увеличивался на глазах, но продолжал есть.

— Остановись! — крикнул Альварес. — Джорджи, стой!

Джорджи замер. Недожеванный кусок ковра свисал у него изо рта.

Постепенно его синяя окраска поблекла. Два горгона тревожно ощупывали его и похлопывали. Джорджи выглядел вполне нормально, однако с первого взгляда было видно, что он не поместится в ящик панга.

Он был такой же величины, как двое других. Даже чуточку больше.

— Альварес, — замогильным голосом произнес Карвер, — почему вы?..

— Он чуть не лопнул! — ответил Альварес, дрожа от возбуждения. — Вы что, не видели? Еще кусок-другой…

Карвер пришел в себя. Он оправил комбинезон и выдвинул вперед подбородок.

— Как бы то ни было, — сказал он, — на сей раз он действительно посинел. Вы все были тому свидетелями. — Он обвел стол торжествующим взглядом. — Хвала небесам, это случилось до окончания отпущенного нам срока. Следовательно, если я не ошибаюсь…

Один из двух прибывших на станцию сегодня горгонов поднял вверх фоторецепторы. Теперь было уже трудно разобрать, который из троих Джорджи.

Разве что окраска его была еще чуть лиловатой. Второй произнес две кратких фразы на горгонском языке, и все трое направились к выходу.

— Что такое? Что он сказал? — возмутился Карвер.

Урбен откашлялся. Он побледнел еще сильнее, чем в прошлый раз.

— Он сказал, чтобы вы приготовили катер. Они отправляются домой.

— Катер их ждет, — сказал Карвер с видом оскорбленного раз и навсегда достоинства. — Они могут улететь в любой момент. Но что он сказал по поводу наказания?

Урбен снова кашлянул.

— Они сказали, что наказание было хорошим, — потрясенно произнес он.

— Более суровое наказание, чем все те, которые им удалось придумать за двадцать тысяч лет. Они сказали, что теперь не станут наказывать Робинсона и остальных, потому что мы все сделали, как надо.

— Ну? — раздраженно сказал Карвер. — Так почему у вас такой вид, словно вы сейчас в обморок упадете? В чем подвох? Они что, отказываются вступать в Союз после этой истории?

— Нет, — горько сказал Урбен. — Совсем наоборот. Они говорят, что теперь мы все им панга. Они сделают так, как мы скажем. Они разрешат нам опуститься на планету, построить распределительные центры и станут потреблять наши продукты в массовых количествах…

— Но это же их убьет! — с ужасом воскликнул кто-то.

— Да, — ответил Урбен.

Карвер вздохнул. Он отдал большую часть своей жизни исследовательско-пропагандистской службе и гордился своим послужным списком. Работа была для него азартной игрой, в которой новые планеты были призами, а счет очков велся маленькими иридиевыми планками, которые прибавлялись у него на груди. Он произнес в наручный коммуникатор:

— Пусть Робинсон со своими людьми сворачивают базу. Дайте мне знать, когда они вернутся на станцию.

Ожидание тянулось долго. Тишина стала нестерпимой. В конце концов экран на стене вспыхнул, и на нем появилась сине-зеленая планета — позолоченная с одного края лучами светила, другим боком скрытая в таинственной тени. Над ночной стороной сверкнула серебряная искорка.

— Катер Робинсона приближается, — раздался голос из динамика.

Карвер вздохнул еще раз.

— Когда они состыкуются, — сказал он, — закрепите катер и давайте команду запускать двигатели. Мы покидаем седьмую планету. Пусть мистер Фрумен рассчитает приблизительный курс к следующей звезде нашего назначения.