Дэймон Найт: Рассказы

— Не знаю, сэр, не приходилось.

— Ну, попробуй. Давай же, не стой столбом. — Вэйн взболтал теплый, безвкусный напиток в высоком стакане.

Коридорный снова поставил на стол свой поднос и направился а глубину номера. На платяном шкафу, чуть повыше головы коридорного, лежал объемистый пакет, а в нем куски серой керамики, перетянутые бечевкой.

Рокша бережно снял башмаки и взобрался на стул. Смуглые босые ноги юноши были чисты. Он без усилия снял пакет, слез со стула, положил свою ношу на пол и снова обулся.

Вэйн поднес высокий стакан к губам, зажмурился и осушил его залпом.

Проглотив теплую смесь виски с содовой, он еще мгновение посидел с закрытыми глазами, покивал головой над стаканом, точно прислушивался к какому-то внутреннему голосу.

— Ну что ж, — сказал он, наконец, вставая, — поживем — увидим.

Коридорный разрезал бечевку. В пакете лежали шесть длинных, толстых черепков, по форме несколько напоминавших гигантские рожки для обуви. Были еще два плоских глиняных круга: один побольше — дно, другой поменьше и с ручкой — крышка.

— Осторожнее подноси черепки друг к другу, — буркнул Вэйн, он стоял за спиной у юноши. — Потом захочешь отодрать, да будет поздно.

— Слушаю, сэр.

— Я приобрел эту старинную вещь в одном селении. В таких сосудах когда-то хранили зерно и масло. Туземцы утверждают, будто марраки владели секретом их склеивания. Слыхал про такое?

— В дальних деревнях детишки рассказывают много интересного, — ответил коридорный. Он успел уже разложить выпуклые черепки на манер лепестков вокруг большого плоского круга. Они заняли почти весь пол; должно быть, в собранном виде кувшин приходился взрослому человеку по грудь.

Выпрямившись, коридорный взял в руки два длинных изогнутых черепка и осторожно сложил их краями. Казалось, на последнем миллиметре они прыгнули друг другу навстречу, словно намагниченные, и слились воедино. Как ни щурился Вэйн, ему не удавалось найти место соединения.

Тем же способом коридорный прирастил к первым двум черепкам еще один.

Теперь кувшин был наполовину собран. Коридорный осторожно наклонил эту половину над краем центрального круга и тот со щелканьем сомкнулся с нею.

— Погоди-ка, — внезапно заговорил Вэйн. — Мне пришла в голову мысль.

Вместо того, чтобы возиться со сборкой кувшина, а потом пихать туда вещи, уложи сначала вещи, а потом уж приставишь остальное.

— Слушаю, сэр. — Коридорный взял несколько легких одеял и бросил на дно сосуда.

— Да не так, болван, — нетерпеливо сказал Вэйн. — Залезай внутрь, утрамбуй их поплотнев.

Коридорный заколебался.

— Слушаю, сэр. — Он бережно перешагнул через несобранные черепки и, стоя на коленях на дне сосуда, принялся скатывать и укладывать одеяла.

На цыпочках передвигаясь за спиной коридорного, Вэйн молча приложил к одному длинному черепку другой (звяк!), потом третий (звяк!), а когда, наконец, поднял их (звяк, щелк!) — бока обеих половинок слились. Кувшин стал цельным.

Коридорный оказался внутри.

Вэйн тяжело дышал, ноздри его раздувались. Из зеленого портсигара змеиной кожи он достал сигару, обрезал перочинным ножиком и зажег. Пустив изо рта дым, он наклонился и заглянул в кувшин.

Если не считать изумленного возгласа в момент, когда стенки сосуда смыкались, коридорный не проронил ни звука. Вэйн увидел перед собой смуглое лицо, запрокинутое вверх, и встретил взгляд разноцветных глаз.

— Прошу вас, сэр, выпустите меня из кувшина, пожалуйста, — взмолился коридорный.

— Не могу, — ответил Вэйн. — В селении меня не научили разбирать такие кувшины.

Коридорный провел языком по губам.

— Там натирают кувшины древесным салом. Когда оно просачивается между черепками, те распадаются.

— Ничего подобного мне там не дали, — безразлично сказал Вэйн.

— Тогда, сэр, осмелюсь вас просить, разбейте кувшин и позвольте мне выйти.

Вэйн снял с языка табачную крошку и, с любопытством поглядев на нее, легким щелчком сбросил на пол.

— Сегодня я заметил тебя в холле, едва переступил порог. Битых две недели шарил по селениям — и вот, пожалуйста, встречаю тебя в холле.

— Сэр…

— Ты маррак, — заявил Вэйн, не повышая голоса.

Коридорный помолчал.

— Но ведь, сэр, — сказал он изумленно, — марраки — это все "легенда", сэр. В них давно уж никто не верит. Марраков нет на свете.

— Ты снял со шкафа кувшин, как перышко, — возразил Вэйн, — а между тем наверх туземцы водружали его вдвоем. У тебя впалые виски. У тебя удлиненный подбородок. У тебя сутулые плечи. — Нахмурясь, он вынул из кармана бумажник, достал оттуда пожелтевший от времени фотоснимок и показал коридорному. — Полюбуйся-ка на эту картинку. Надеюсь, она тебя не слишком расстроит. Не исключено, что здесь изображен твой предок.