Аллан Фолсом - Изгнанник

Николас Мартен приехал в Англию в апреле, так что к нынешнему дню минуло уже восемь месяцев, как он вращался в британском обществе, но правильно держать чашку с чаем он так до сих пор и не научился. Для любого иностранца строгие правила английского чаепития, совмещенные с необходимостью вести светскую беседу, представляли собой нелегкое испытание. Что касается сегодняшнего мероприятия, то оно проходило в помпезном Уитуорт-холле — несколько сотен высокопоставленных гостей, приглашенных на церемонию представления новому президенту университета, — и сама мысль об участии в нем не просто заставляла нервничать, а откровенно пугала Мартена, который больше всего желал дальше оставаться в тени. А ведь ему предстояло пожимать руки таким именитым личностям, как вице-президент университета, члены управляющего совета, деканы и профессора нескольких факультетов, видные представители местной элиты вроде епископа Манчестерского и почетного лорда-мэра.

В иных обстоятельствах Николас, возможно, не стал бы так волноваться из-за того, что не обладает достаточно изысканными манерами и светским блеском. Он мог бы, оставаясь на заднем плане, постараться провести это время с максимально возможным удовольствием, но в данном случае это было невозможно. На торжественную церемонию его пригласила Клем, и, как он узнал в самый последний момент, там же должен был присутствовать ее отец. Как ловко она устроила их встречу, ведь до сих пор ему успешно удавалось уклоняться от знакомства с именитым отцом. Во многом это оказывалось возможным благодаря тому, что пожилой джентльмен жил в Лондоне, а во время его кратковременных визитов в Манчестер у Мартена «случайно» возникали неотложные дела вроде подготовки к сдаче очередных зачетов в университете или поездки в Париж к Дэну Форду и Надин, которая несколько месяцев назад забеременела.

Не то чтобы Мартен сознательно избегал именитого лорда, просто ему казалось, что в данной ситуации это наиболее правильное решение. Даже не из-за огромной социальной пропасти, разделявшей их двоих, и не из-за противоречивых отзывов о характере старика, все дело в характере их отношений с Клем. Они были любовниками, но об этом не знал и не мог знать никто, кроме Ребекки, Дэна и Надин Форд. Романтические отношения между студентами и преподавателями в университете Манчестера были строго-настрого запрещены, поэтому Мартену и Клем приходилось держать свою связь в строжайшем секрете, что они и делали на протяжении последних восьми месяцев.

— Здравствуйте, сэр, — кивнул Мартен какой-то знакомой физиономии, попавшейся навстречу, и, балансируя блюдцем с чашкой чая, двинулся дальше по огромному, похожему на собор, залу, заполненному сейчас мужчинами в костюмах темнее, чем у него, и занимающих гораздо более высокое положение, чем он, скромный студент-первокурсник факультета ландшафтной архитектуры и дизайна.

Еще один глоток давно остывшего чая с молоком. От этой пакости Мартена уже тошнило. Он всегда был любителем кофе — черного и крепкого.

Николас огляделся, но не увидел ни Клем, ни ее отца. Какого черта он вообще здесь делает? Почему он должен переступать через себя? Ей-богу, он этого не знал!

Впрочем, нет, знал, и очень хорошо. Клем выудила у него обещание прийти на этот вечер с помощью откровенного шантажа. Это случилось около двенадцати ночи тремя днями раньше, во время очередного сеанса орального секса. Она внезапно остановилась, подняла голову и посмотрела на Мартена, который, весь в поту, буквально задыхался от наслаждения. Именно в этот момент, зажав в руке его пенис, похожий на раздувшееся эскимо, и держа его в дюйме от своих губ, Клем потребовала от него прийти в воскресенье в Уитуорт-холл. Что-то в ее взгляде и тоне подсказало Мартену, что, если он откажется, на оргазм можно не рассчитывать. Возбуждение его было столь велико, что ему было не до дискуссий, поэтому он моментально согласился.

Со стороны Клем это, конечно, было типичным свинством, но именно так проявлялось ее чувство юмора, которое он так любил в ней. Однако желание затащить его на церемонию выглядело вполне невинным: ей просто не хотелось скучать на протяжении трех или даже четырех часов в одиночестве в компании пожилых чопорных особ. Тогда Николас еще не знал, что на приеме должен присутствовать и ее отец.

— Добрый вечер, — кивнул он еще одному знакомому и снова стал высматривать Клем и ее отца в океане темных костюмов.