Джон Хоукс - Чёрная река

Где-то в пригороде Мадрида четырнадцатилетний подросток играл в фэнтезийную онлайновую игру; где-то в Торонто инспектор строительного надзора на пенсии писал на хоккейном форуме пост о своей любимой команде. Через несколько секунд оба компьютера начали чуть «тормозить». Но пользователи ничего не заметили, потому что с виду ничего не изменилось. Однако в глубине системы электронные слуги подчинялись уже новым хозяевам, новому приказу: «Найти Странника».

Габриель проверил время по мобильнику. Был час ночи, но с улицы долетали звуки: гудели клаксоны, где-то вдалеке завывала полицейская сирена. Из проехавшей под окном машины донеслась громкая музыка: басы рэп-композиции громыхали, будто приглушенные удары гигантского сердца.

Расстегнув «молнию» спальника до пояса, Странник сел. Сквозь закрашенное белой краской окно с улицы проникал свет фонарей. Рядом спал на раскладушке Холлис Уилсон. Бывший тренер по рукопашному бою дышал ровно. Похоже, спал крепко.

О гибели жителей Новой Гармонии и о том, что отец жив, Габриель знал уже целые сутки. Но как найти человека, который исчез из твоей жизни пятнадцать лет назад? Здесь ли он, в этом ли мире? А может, перешел в иную сферу?

Габриель снова лег, вытянув перед собой левую руку. Ночью соблазны и опасности, которые таила в себе новая сила, ощущались гораздо острее.

Несколько минут Габриель сосредоточивался на Свете, затем попробовал шевельнуть рукой без всякого сознательного усилия. Это было самое трудное. Габриель не сдавался. Стал дышать глубоко, ровно. Наконец пальцы подались чуть вперед. Сама рука осталась на месте, но от нее отделились и поплыли в темноте, как созвездия, точки Света.

Стоило пошевелить рукой, как Свет вернулся в тело. Дыхание сбилось. Габриель, дрожа, вылез из спального мешка и опустил босые ноги на холодный деревянный пол.

«Ведешь себя как идиот! — ругнул себя Странник. — Это тебе не балаганные фокусы! Или переходи в другую сферу, или не балуйся со Светом вообще».

В футболке и тренировочных штанах Габриель вышел из спальной. Принял душ и прошел в кухню, чтобы выпить воды. На кушетке рядом с женской половиной чердака сидела Майя. Оправляясь от пулевого ранения, она большую часть дня спала; теперь же, переполняемая энергией, не могла усидеть на месте.

— Что-то случилось? — прошептала она.

— Да нет. Просто пить захотелось.

Открыв холодную воду, Габриель принялся пить — прямо из-под крана (в Нью-Йорке проточная вода не отдавала «химией», не то что в Лос-Анджелесе).

Затем он подошел к Майе и сел рядом. Пусть они и поссорились, но ему по-прежнему нравилось смотреть на девушку: черные волосы (достались от матери), сильные черты лица (от отца). Глаза бледно-голубые — словно два четких мазка акварелью на белом фоне; выходя на улицу, Майя прятала их под темными очками. Волосы скрывала под париком. Однако оставалась моторика Арлекина: заходила ли Майя в магазин за продуктами, ждала ли поезда на платформе в метро — везде она держалась как воин, постоянно готовый к атаке.

Другого такого человека, как Майя, Габриель не знал. Она была современной (разбиралась во всех видах электронного наблюдения), но на плечах несла тяжкий груз вековых традиций. Отец девушки, Торн, с детства внушал ей, что Арлекины «прокляты плотью и спасены кровью». Майя, судя по всему, уверовала, что виновна в некой фундаментальной ошибке, исправить которую может, лишь рискуя собственной жизнью.

Майя видела мир таким, каков он на самом деле, а всякую обывательскую суетность уничтожила в себе годы назад. Арлекин ни за что не нарушит правил, не позволит себе влюбиться в Странника. И прямо сейчас, когда собственное будущее казалось туманным, неясным, Габриель понимал: пытаться что-либо изменить в их отношениях с его стороны будет в равной степени безответственно.

Он — Странник, Майя — Арлекин. И все же его влечет к ней физически.

Раз, когда Майя была еще очень слаба, Габриелю пришлось на руках отнести ее с раскладушки на кушетку, ощущая запах волос и кожи. Случалось, брезентовая ширма висела неплотно, и в приоткрывшуюся щель Странник видел, как, одеваясь, Арлекин беседует с Вики.

Между ними не было ничего и в то же время было все. Даже просто сидя рядом с девушкой, он чувствовал разом блаженство и неловкость.

— Тебе нужно поспать, — нежно произнес Габриель.

— Не могу сомкнуть глаз. — Когда Майя уставала, ее британский акцент становился сильнее. — Мысли вертятся в голове.