Джон Хоукс - Чёрная река

— Библией мы называем это, — пояснил он. — Когда война началась, один умник допетрил, что в конце концов убьют всех. Тогда он записал в такой блокнот, где спрятано оружие и как покончить с врагами.

— Понимаешь, когда людей убивают, начинается новый круг — а у них уже готов план. Они прячут свои библии, чтобы найти книгу, когда воскреснут. Видел надписи на стенах? Это шифры — по ним воскресшие вспоминают, где схрон с оружием.

— Конечно, попадаются особенно хитромудрые типчики, которые пишут фальшивые библии, — сказал Льюис, осторожно передавая Габриелю блокнот. — Специально, чтобы запутать того, кто найдет записи. Вот это библия или фальшивка? Определи, а?

Приняв блокнот, Габриель раскрыл его и увидел страницы, исписанные инструкциями. Были тут и пространные умозаключения о том, зачем существует ад и кому уготовано здесь жить.

— Я не знаю, настоящая она или нет. — Габриель вернул блокнот Льюису.

— Именно, — пробормотал Дьюит. — Здесь вообще никто ничего не знает.

— И правило тут только одно, — добавил Льюис. — Каждый сам за себя.

— Лучше измените стратегию, — посоветовал Габриель. — Комиссар в конце концов казнит и вас, потому что собирается стать последним выжившим.

Льюис поморщился, как маленький ребенок.

— Ну-у… ладно, поверим мы тебе, но сделать-то ничего не сможем.

— Объединимся: я нахожу выход, а спасаемся вместе.

— А это возможно? — спросил Льюис.

— Да мне бы только проход найти. Комиссар говорил, что все легенды говорят о комнате, в которой у вас хранятся школьные документы.

Волки переглянулись. Страх перед комиссаром почти пересилил желание вырваться отсюда.

— Я… Я, пожалуй, смогу быстренько отвести тебя туда, — пробормотал Дьюит. — Чтобы ты осмотрелся.

— Если бежите с острова, тогда и я с вами, — решился Льюис. — Давайте по-быстрому, пока остальные ловят тараканов…

Волки развязали Габриеля и, крепко держа за руки, вывели его из спортзала и дальше — вниз по пустому коридору к архиву. Они осторожно отперли дверь и втолкнули Габриеля в архив.

Помещение не изменилось. Все также горели газовые факелы. Габриель осмотрелся. Хоть он и испытывал сильную боль, чутье не подвело — выход был именно здесь. Льюис и Дьюит смотрели на Странника, будто на фокусника, который вот-вот исполнит захватывающий трюк.

Габриель медленно зашаркал вдоль шкафов. В детстве они с Майклом играли в одну игру: мать прятала где-нибудь маленькую вещицу, а братья искали. Мама направляла сыновей, говоря «тепло» или «холодно».

Габриель прошел один ряд, двинулся мимо другого. Что-то в этой комнате было — в центре, у рабочей зоны. «Тепло, — думал Габриель. — Теплее… Нет, не сюда».

Внезапно входная дверь распахнулась. Льюис с Дьюитом не успели опомниться, как в архив вломилась толпа вооруженных людей.

— Взять их, — велел голос. — Не дайте им уйти.

Волки схватили двоих предателей, и тут вошел комиссар — с пистолетом наготове.

Поезд «Евростар» въехал в тоннель под Ла-Маншем. Вагон первого класса напоминал салон самолета; по коридору шел стюард, толкая перед собой тележку с завтраком: круассаны, апельсиновый сок, шампанское.

Холлис смотрел в окно. Матушка Блэссинг сидела напротив. На ней были серый деловой костюм и очки. Непослушные рыжие волосы ирландка собрала в аккуратный тугой узел на затылке. Читая зашифрованное письмо с экрана ноутбука, Арлекин походила на банкира, который едет в Париж на встречу с клиентом.

Холлис поразился, как быстро и четко ирландка-Арлекин организовала поездку. Всего за сорок восемь часов ему достали деловой костюм и поддельные документы, по которым он теперь — лондонский кинопродюсер.

Покинув тоннель, поезд ехал дальше на восток, через Францию.

Матушка Блэссинг выключила компьютер и попросила стюарда налить шампанского. Было в ее манере нечто такое, повелевающее, что заставляло людей прислуживать ирландке, опустив голову.

— Могу ли помочь чем-то еще, мадам? — спросил стюард. — Я заметил, вы не позавтракали…

— Вы все сделали верно, — ответила матушка Блэссинг. — Нам от вас более ничего не требуется.

Налив вина из обернутой салфеткой бутылки, стюард удалился дальше по проходу.

Впервые с начала поездки матушка Блэссинг повернулась и посмотрела на Холлиса, будто только сейчас заметила, что в поезде еще кто-то есть. Неделю назад Холлис улыбнулся бы, стараясь очаровать эту трудную даму, но сейчас бойца душил гнев — как будто некий злой дух овладел его телом.