Джордж Грин - Воронье

Затем он вернулся к компьютеру и заставил себя прочитать ответ Тары.

МИТЧ тысячу раз видел на телевизору Дайану Сойер, но больше всего его привлекало чувство, что под покровом ее мягкости и любезности кроются ледники Антарктиды. Но при близком контакте он не ощутил ничего подобного — было только ее сердце и тепло, исходящее от него. Она сидела на одном из плетеных кресел, Тара, Митч и Пэтси на диване, а Джейс на полу. Шон устроился напротив ее в таком же плетеном кресле. Она остановила на нем требовательный взгляд и заговорила воркующим суховатым шепотом:

— Шон. Все эти люди за домом. Вся эта… публика.

— Да.

— Они продолжают прибывать.

— Да. И их уже слишком много. Мы перебрались на ярмарочную площадь.

— И насколько я понимаю, вы получаете много писем по электронной почте?

Он улыбнулся. Как осторожно она к нему подбирается.

— Есть кое-что.

— Как много?

— Пара тысяч.

— Пара тысяч?

— Да.

— Шон, чего они хотят?

— Ну, я думаю, они хотят думать, что во всем этом есть какой-то смысл.

— В чем?

— В жизни.

Она улыбнулась. Она обладал безупречной сдержанностью. Он подумал о ней, как о планете на строгой эллиптической орбите. Камеры за ней блестели, как лунные диски, и зрелище было ошеломляющим.

— И они пришли к вам. Почему? Потому что вам выпала удача? Из-за ваших денег?

Он громко рассмеялся:

— Я думаю, из-за Господа.

Он повернулся к Таре:

— Тара, когда твой отец сказал тебе, что семья хочет разделить джекпот, какая у тебя появилась первая мысль?

Тара задумалась.

— Ну… Я вспоминаю, что вроде на секунду у меня появилась мысль: «Папа, а мы должны это делать? И должен ли все это знать этот парень?»

Одна из камер, подкравшись, взяла в кадр, как Шон потряс головой и засмеялся.

Тара продолжила:

— Но затем… мне довелось узнать его…

Она бросила на него быстрый взгляд. Глаза у нее были затуманены, и в них чувствовалась нотка мольбы. Он понимал, что она это делает ради камеры, для спасения людей, которых она любит, — но тем не менее нет ли тут частицы правды? Ее румянец — ведь он подлинный, не так ли? И довольное выражение на лице ее матери — он знал, что оно-то было искренним. Пэтси была довольна тем, что может доверить свою жизнь его рукам. Принадлежал ему и Джейс — он знал и это. И даже Митч, похоже, расслабился. «А снаружи толпились паломники, ожидавшие его, и тысячи их были готовы явиться, и миллионы скоро придут ко мне. Я привнесу в этот мир чистую веру. Я сделаю нечто вроде волшебного гобелена, который сплету из веры, любви и силы, и он оживет…»

Вибрация в кармане. Звонит Ромео.

— Тара, — спросила Дайана Сойер, — когда Шон сказал, что готов раздать все эти деньги… вы поверили ему?

Тара слегка закусила нижнюю губу. Камера приблизилась.

— Да, — сказала она.

— Вы не подумали, что он слегка рехнулся?

— Нет. Я думаю, он прекрасен.

Камеры с нее переместились на Шона и снова на нее. Дайана Сойер с сияющим лицом смотрела на них. Но он снова почувствовал вибрацию на бедре — этот долбаный телефон. Ромео звонит второй раз. «Какая-то аварийная ситуация, с которой, как я предполагаю, он справится сам, — но все же я должен ответить».

Дайана Сойер спрашивала Тару обо всех этих деньгах, что они значат для ее семьи. На мгновение камеры оставили Шона в покое. Он вытащил телефон из кармана, опустил его пониже и откинул крышку. Ромео послал ему текст:

«Бунт. Тара и Митч. Собираются к копам. Планируют убить нас».

Шон резко захлопнул крышку.

Тара говорила:

— То, о чем говорит Шон, я думаю, справедливо. Деньги должны служить тому добру, которое ты можешь сделать. Если вы будете держать их для себя, вы будете жалкой личностью. А если с их помощью вы принесете любовь? Вы будете счастливы. Я думаю, в этом он прав. Вы знаете, он все время говорит, как много ему дал мой отец, многому научил. А сейчас нас учит именно он.

И ее сияющая улыбка.

Невероятно. Как она может быть такой словоохотливой? Такая врунья, врунья до мозга костей. Как она может? И ее отец рядом с ней! Не человек, а какое-то увертливое дерьмо. Врать всему миру. Засранец. Лицемерный лгун!

Дайана Сойер повернулась к нему:

— Похоже, эта семья любит вас, мистер Макбрайд.

Он собрался с силами и выдавил улыбку:

— Теперь они — что-то вроде моей семьи. И вроде они в самом деле любят меня.

Все рассмеялись.

Он подумал: «Как бы нам заставить тебя страдать?

В истории не было никаких мечтаний, и такие засранцы, как ты, разодрали ее на куски своими ложью, предательством и эгоизмом. Но в этот раз вы получите награду. Награду, за которую будете расплачиваться весь остаток своих жизней, вы, трусливые засранцы».