Джордж Грин - Воронье

— В два тридцать, Митч. Договорились?

ШОН выяснил, что даже пребывание в обществе Нелл делает его счастливым. Возможность просто слышать ее смех доставляла ему удовольствие. Кроме того, он обожал маленькие драмы, которые она сама придумывала, и ее откровенность. Особенно веселился он сейчас, когда она тихим голосом сказала ему и Таре:

— Ох, ребята, вам придется спасать меня.

— От чего? — спросила Тара.

— Да вот от него.

— От этого старого копа?

— Он меня достает.

Тара засмеялась.

— Клянусь, — сказала Нелл. — Он уже готов пригласить меня куда-нибудь. Я это знаю.

Теперь и Шон не мог скрыть свое веселье.

— Как он выглядит?

— Только не смотри! — потребовала она. — Он разговаривает с Митчем. Можем ли мы как-то отвалить отсюда? Он всегда так мечтательно смотрит на меня. Двинулись. Выберемся через дом священника. Там же, надеюсь, не будет телекамер? Признаться, я уже устала от них. Это твоя ошибка, Шон. Объявить о своих намерениях — это было чертовски глупо. Хочешь избавиться от своих денег — дай мне это сделать. Они у меня исчезнут. Ха-ха-ха! Давайте, двинулись, не бездельничайте; хищники у нас за спиной.

ТАРА ехала кружным маршрутом домой из церкви — по Алтама-авеню, а потом мимо школы и колледжа. Теперь их сопровождал полицейский эскорт — мигание цветных огней спереди и сзади. Но фотограф, летевший на мотоцикле, ухитрился проскользнуть мимо копов и выбраться на полосу рядом с ней; оказавшись рядом с ее окном, он стал беспрерывно щелкать.

Было такое впечатление, что весь мир глазеет на нее.

И в эту минуту отец, сидевший на заднем сиденье, сказал:

— Эй, Шон! Я тебе должен кое-что сказать.

Шон сидел рядом с Тарой на пассажирском сиденье.

— Что?

— Помнишь копа там в церкви? Он сказал, что хочет встретиться со мной.

Шон повернулся на сиденье. У него был холодный голос.

— И как вы договорились?

— У дома городского собрания. Через два часа.

— Зачем?

— Он не сказал. Он просто хочет увидеться со мной.

Шон уставился на него:

— Коп хочет увидеться с тобой?

— Да.

— Что за дрисня, мать твою?

Для Тары это было чересчур. Гнев Шона, папарацци, эти копы; все это навалилось на нее. На Редвуд-стрит полицейский лимузин, что ехал перед ней, притормозил, чтобы повернуть, но она заметила его маневр в последнюю секунду, и ей пришлось резко нажать на тормоз. Шона кинуло вперед. Он чуть не врезался в ветровое стекло.

— Что за херней ты занимаешься?

Он пошарил за спиной и вытащил пистолет. Держал он его низко, так, чтобы копы не могли его увидеть, но она-то видела.

— Что тут, мать твою, происходит?

— Прости! Я просто… я не… эти огни ослепили меня.

— Ты лживая сучка!

Он что, с ума сошел? Тара попыталась сосредоточиться на дороге. Ей удалось вписаться в поворот и неторопливо двинуться дальше. Так как тут улица была двухполосной, мотоциклу пришлось отстать. Шон вытащил мобильник и заорал:

— Все пошло на фиг! Ищи цель! — Наступила пауза. — Когда я отдам тебе приказ, начинай убивать! Всех Ботрайтов в этом округе!

Он отключился и повернулся к заднему сиденью.

— Кто рассказал?

Никто не ответил.

— Джейс, это ты предал нас? Ты, маленькое дерьмо?

— Нет, сэр.

— Ты готов, Джейс? Готов к началу убийств? Готов понести кару? Я готов!

Джейс заскулил:

— Клянусь, я ничего не говорил, клянусь Господом.

Шон повернулся к Пэтси:

— Так это ты, сука?

Она закрыла лицо руками.

— Нет! Я не могла никому рассказать! Не могла! Ни за что!

— Так кто из вас? Кто тот долбаный психопат, который хочет, чтобы всех перестреляли?

«Я должна успокоить его», — подумала Тара, и у нее было чувство, что только она сможет это сделать.

— Шон, можно я скажу кое-что?

Он перевел на нее взгляд.

— Есть много вещей, которые хочет выяснить коп. Может, он хочет просто пожаловаться на размеры толпы. Верно? Может, он хочет, чтобы папа нанял его в охранники. Я не знаю, но дело не в нас. То есть никто из нас ничего не сказал. В самом деле, Шон, мы не настолько сумасшедшие, мы не могли…

Он посмотрел на улицу. Они уже вернулись на Ориол-Роуд, по обочинам которой стояли паломники.

— Заткнитесь к такой-то матери! Я должен подумать.

РОМЕО сидел в «соколе» по другую сторону улицы от дома кузена Альфреда, дожидаясь приказа Шона. Момента, когда ему придется выполнить свою обязанность — войти в дом и убить Альфреда. Как только минет время. Он вынул из багажника свой «феникс» и теперь держал его в руках, опираясь на рукоятку тормоза. В руке он держал телефон и не сводил взгляд с большого фасада дома. «Ждать. Как только Шон отдаст приказ, я претворю его слова в жизнь. Я не позволю ему отступить».