Лолита Пий - Город Сумрак

— Мы не спим друг с другом, поэтому нечего так смотреть, — повторила Блу тоном выше. Казалось, она действительно на грани, так что Тевер исчез без звука, а Блу рванула в ванну, даже не глянув на Сида.

Оставшись в одиночестве, он плеснул себе водки и попытался как-то упорядочить бардак в голове. Куда ни пойдешь — никуда не придешь, куда ни кинь — всюду клин. А раз так и если этот клин — только вопрос времени, то чего тогда ему трепыхаться. Чуть дольше, чуть меньше — какая в итоге разница? Он вдруг понял, что, в конце концов, ничего особенного в его личной судьбе нет. Чуть больше оборотов в минуту — вот все, что отличает его от остальных. Подохнет на день позже — вот радость-то. Он залил метафизику водкой. Мысль о смерти отступила, приняла привычную форму тупого зуда, когда можно почесаться, а можно плюнуть, и до него вдруг дошло, что он ни черта по-настоящему не соображает, ибо мозги полностью заняты шипением душа за перегородкой. Он разозлился на себя за это и включил канал «Клерньюз» — в надежде, что дурные новости из внешнего мира слегка остудят его.

Взрыв в интернет-кафе на Тексако в 20:07 вечера. Прыгающие кадры с трейсеров, снятые прохожими. Церковь в огне, высокое яркое пламя резко выделяется на фоне темноты; прибытие полицейских, как всегда, в плащах и со стаканчиками кофе в руке. Жалкие струйки пожарных шлангов, вереница носилок, машины «скорой» и фургоны, загромоздившие улицу, и рыжая грива девицы, которая его сдала, выбившаяся из наспех застегнутого пластикового мешка.

В подтверждение версии апокалипсиса пошли архивные кадры. Песчаный смерч над развлекательным центром. Перрон вокзала Севертранс: кровавое месиво, освещенное рекламными экранами, которые никто так и не отключил. Гибнущие люди оставались в радиусе действия датчиков, и реклама сопровождала их на тот свет. Сопровождала роликами индивидуального воздействия, втюхивая мертвецам сироп от кашля, пищевые добавки, горящие путевки в какой-нибудь панотель, часы и тачки. Сид прибавил звук, увидев Сильвию Фербенкс с микрофоном в руке на фоне развалин интернет-кафе. Она вела репортаж. На месте работают Профилактика антигражданских действий, Наружная полиция, Криминальная служба и полиция метро. Сид слушал. Ни слова про цифры, обнаруженные на полу в местах взрывов. Ничего о характере взрывчатых веществ. Одни советы и предостережения. Все, как всегда. И тут Фербенкс выдала сенсацию. Есть мнение, что блэкаут тоже был терактом. Увертюрой трагедии с неизвестным количеством действий. И здесь стоит вспомнить Чарльза Смита. Человека, официально заявившего, что блэкаут — авария. Человека, покончившего с собой два дня назад таким жестоким способом, что возникает мысль об угрызениях совести и помрачении рассудка. После главных новостей пошли мелкие происшествия. На экране появился обугленный каркас «мустанга» Блу Смит. Ни слова про убитых агентов. Глюк может иметь отношение к первому теракту. Правда, это еще надо доказать. Его сестру пытались убить. Вывод: избегайте публичных мест.

Выпуск закончился, и Сид перевел дух. Фоторобота Блу не было. Его самого в розыск вроде тоже не объявили. Так что они пока не в бегах, а просто вышли прогуляться. Он налил себе еще водки — от нервов — и сообразил, что вода-то уже давно не течет. Дверь ванной была закрыта. Ни звука. Он окликнул Блу. Она не ответила. Он встал и постучал в дверь. Тишина. Он постучал сильнее. Запаниковал.

Он не знал о ней ничего, кроме того, что она непредсказуема. Перед тем как запереться, была в поганом состоянии. Еще на первом занятии в Профилактике самоубийств Сида научили распознавать критические ситуации. Девчонка только что потеряла брата. Час назад у нее на глазах подстрелили двух человек. Пьяная и накачанная опиумом. Сама как будто в холодном отчаянии.

Сид стал колотить в дверь так, что та чуть не вылетела. Через несколько секунд, томительных, как часы, Блу ответила в своем обычном стиле.

Она закричала:

— Что вам надо? Отстаньте, Парадайн.

Он бы с удовольствием врезал ей. Обозвал себя дураком. Понял, что сам пьян не меньше ее. Стал орать:

— Что вы там возитесь полчаса? Почему не отвечаете, когда я зову?

— Потому что не хочу с вами говорить. Ни с вами, ни с кем другим.

— Вылезайте.

— Нет.

— Вылезайте, — заорал он и выбил дверь ногой. — Мне скучно.

Их швырнуло друг к другу, как в детстве. Когда жизненно необходимо уцепиться за кого-то. Вжаться, сплавить два металла в один, близкий по химическим свойствам к взрывчатке. Теоретически, трахнуть ее просто полагалось, чтобы скрепить их тандем посреди стольких кошмаров. На деле случилось чудо — на каком-то подкожном уровне. Блу — как будто всю жизнь этим занималась, он — как последний раз перед смертью. И никто не остался внакладе. И так трижды. Первый раз — быстро, они даже не разделись. Даже не дошли до кровати. Рухнули на пол посреди разбросанных тряпок, и он сразу испугался, что заспешит и ей не понравится, и стал думать про выпуск новостей и считать мертвецов, но отчего-то, как он ни проклинал себя за это, это его еще больше возбуждало, а вовсе не отвлекало. Не отвлекала ни окружающая обстановка, ни безвкусица, ни лучи башни «Светлый мир», резким светом заливавшие их тела, ни вой сирен совсем рядом, возможно означавший, что финиш для них уже близко. Потом они оказались на кровати, и одежда полетела в стороны, так что вскоре на них остались только бинты, и это тоже сыграло свою роль, напомнило, что сейчас у них только краткая передышка, и они не стали ее упускать. А потом партию повела она, — и в третий раз было еще лучше. Он лежал на спине, она была сверху и вела его руку и держала ее в ладони до конца. Потом она запрокинула голову, задышала чаще и глубже, вскрикнула — и задним фоном возникла объятая пламенем машина. Блу оторвалась от него, упала рядом, — им наконец удалось посмотреть друг на друга, и в глазах Блу он увидел больше, чем надеялся найти: что-то похожее на чистое счастье и перспективу непонятно чего, а может, и резон еще немножко порыпаться и постараться выжить.