Тесс Герритсен - Сад костей

— А почему же ты меня не боишься? Почему ты полагаешь, что я невиновен?

— Я ничего не полагаю.

Норрис горько усмехнулся.

— О, действительно верный друг!

— Черт возьми, любой друг поступил бы так же! Сказал бы тебе правду: твое будущее в опасности. — Венделл направился к двери. Затем, остановившись, посмотрел на Норриса. — Такой упрямой гордости я не встречал ни в одном богатом сынке, из-за нее ты видишь мир в мрачных красках. Мне не нужен такой друг, как ты. Я не хочу иметь такого друга.

Он резко открыл дверь.

— Венделл.

— Было бы разумно поговорить с доктором Краучем. И поблагодарить его за то, что он тебя защищал. Потому что он заслужил по крайней мере благодарность.

— Венделл, прости, — извинился Норрис. И вздохнул.

— Я не привык видеть в людях хорошее.

— Значит, ты видишь только плохое?

— И редко ошибаюсь.

— Тогда тебе стоит сменить круг общения.

Норрис рассмеялся. Усевшись на кровать, он потер лицо.

— Полагаю, ты прав.

Закрыв дверь, Венделл снова подошел к нему.

— Что ты собираешься делать?

— Со слухами? А что я могу сделать? Чем больше я настаиваю на своей невиновности, тем больше выгляжу виноватым.

— Но ты должен что-то предпринять. Это же твое будущее. И оно висит на волоске. Достаточно лишь нескольких подозрений, нескольких сплетен, и попечители больницы навсегда закроют ему доступ в палаты. Как просто подмочить репутацию, подумал Норрис. Подозрения повиснут на нем, словно заляпанный кровью плащ, отпугивая надежды на будущее и любые перспективы, и останется у него лишь один путь — вернуться на отцовскую ферму. В дом, где живет холодный суровый человек.

— Пока убийцу не поймают, — постановил Венделл, — все будут коситься на тебя.

Норрис взглянул на испачканное пальто и, похолодев, вспомнил существо, которое стояло на набережной и смотрело на него. «Я его не выдумал. Роза Коннели тоже видела его».

Если этот жуткий холод продержится еще хотя бы неделю, подумал Косой Джек, почва замерзнет, и копать будет невозможно. Скоро трупы начнут класть в надземные склепы и будут хранить там вплоть до весенней оттепели. Тогда, помимо дурной погоды, появится масса других забот — тяжелые замки и землекопы, которых придется подкупать. Для Джека смена времен года характеризовалась не цветущими яблонями и не осенним листопадом, а качеством земли. В апреле с почвой приходилось бороться — она казалась такой плотной и жадной, что стаскивала с ног сапоги. В августе темные сухие комья быстро становились теплой пылью в его руках, если не считать злобных комаров, облаком поднимавшихся в воздух с каждым движением лопаты, в это время копать удобно. Стоит вонзить лопату в замерзшую январскую землю, инструмент звякнет, словно колокол, и удар, пройдя по черенку, отзовется болью в руках. Даже если развести на могиле хороший костер, почва будет оттаивать несколько дней.

В январе хоронили немногих. Но в конце осени еще было чем поживиться.

Так что Джек вывел свою телегу в сумерки, и под деревянными колесами захрустела тонкая корка замерзшей земли. В этот час на пустынной дороге не было ни души. За кукурузным полем, покрытым побуревшими сломанными стеблями, в окнах фермерского дома он увидел сияние свечи, но никакого движения не заметил, да и звуков никаких не доносилось, если не считать стук лошадиных копыт и треск льда под колесами его телеги. Такой неприятной ночью ему совсем не хотелось отправляться в путь, но выбирать не приходилось. Нынче сторожа есть на всех кладбищах — и на том, что у Старого Амбара, и на том, что возле холма Коппа в Нортсайде. Даже заброшенное кладбище у перекрестка Роксбери теперь охранялось. Казалось, с каждым месяцем Джека все больше и больше вытесняют из города. А ведь было время, когда он не ездил дальше Центрального кладбища в Общинном парке. Безлунной ночью, с командой резвых помощников, он мог набрать сколько угодно нищих, папистов и старых солдат. Труп богатого или бедного — какая разница, труп он и есть труп, и за каждый платят одинаково.

Анатомам безразлично, какую плоть резать — упитанную или исхудавшую.

Но теперь студенты-медики, так неаккуратно копавшие и столь небрежно маскировавшие свои подвиги, перекрыли доступ к этому источнику, а вместе с ним и к другим кладбищам, что располагались по соседству. Они являлись на кладбища, разгоряченные крепкими напитками и напускной храбростью, и оставляли после себя изуродованные могилы, затоптанную землю — такие грубые следы осквернения, что даже нищие вскоре начали охранять своих мертвых. Эти чертовы студенты испортили жизнь настоящим мастерам своего дела. Когда-то он мог жить безбедно. Но нынче ночью легкой добычи не получится — Джек вынужден ехать по бесконечной проселочной дороге и с ужасом думать о том, что ему предстоит. А еще — ему придется управляться в одиночестве, сейчас, когда находок так немного, Джеку очень не хотелось оплачивать напарника. Нет, сегодня он будет работать один. Оставалось надеяться лишь на то, что свежая могила, которую ему удастся обнаружить, — дело рук ленивых землекопов, тех, что не станут рыть двухметровую яму.