Тесс Герритсен - Сад костей

— Не понимаю, как можно говорить про нее такое! — возмутился Норрис. — Ты ведь совсем ее не знаешь.

— В тот день мы все были в родильной палате. Она не выказала ни капли уважения доктору Краучу.

— Но это не значит, что она воровка.

— Это значит, что она неблагодарная девица. А это почти одно и то же. Эдвард положил на блюдо пустую устричную ракушку. — Помяните мое слово, джентльмены. Скоро мы кое-что узнаем о Розе Коннелли.

В тот вечер Норрис выпил лишнего. Он ощущал это, неровно бредя вдоль реки по направлению к дому, желудок юноши был набит устрицами, а лицо раскраснелось от бренди. Норрис великолепно поужинал, он не ел так со дня приезда в Бостон. Сколько же было устриц — он даже и не думал, что сможет съесть столько! Но тепло, которое принес с собой алкоголь, не спасало от пронзительно холодного ветра, дувшего с реки Чарлз. Он подумал о трех коллегах, направлявшихся в свои превосходные жилища, и представил себе, какой яркий огонь и уютные комнаты их ожидают.

Его башмак зацепился за булыжник, выступающий из мостовой, и Норрис, споткнувшись и начав падать, с трудом удержал равновесие. Покачиваясь, обомлевший от выпитого юноша остановился на ветру и устремил взор на другой берег реки. На севере, у противоположного конца моста Тюремного мыса призрачно светились окна городской тюрьмы. А на западе, на мысу Личмира виднелись огни другого острога. Вот уж действительно вдохновляющее зрелище — со всех сторон тюрьмы, словно напоминание о том, как низко можно пасть. Бывший джентльмен становится простым торговцем, подумал юноша, стоит лишь допустить просчет в делах или оказаться неудачником в картах. Лишился хорошего дома и экипажа — раз! — и превратился в обыкновенного цирюльника или колесного мастера. Еще один просчет или безнадежный долг — и оказываешься на улице в нищенских лохмотьях, торгуя спичками или занимаясь чисткой ботинок за пенни. Ну а если допустишь еще один просчет, вот тогда придется тебе дрожать в камере на мысу Личмира или таращиться сквозь прутья решетки в Чарлзтауне.

А уж оттуда можно сделать лишь один неверный шаг — на этот раз в могилу.

Да, мрачная картина, но она подпитывала честолюбие Норриса. Вперед его толкали не соблазн наесться устрицами вдоволь и не пристрастие к телячьей коже и бархатным воротникам. Нет, ему помогал вот такой взгляд в противоположную сторону — за край пропасти, взгляд на то, как можно пасть.

Я должен учиться, решил он. Еще не очень поздно, и я пьян не до такой степени, что не смогу прочитать очередную главу Вистара и получить еще кое-какие знания.

Однако, забравшись по узкой лестнице на свой холодный чердак, Норрис почувствовал такую усталость, что у него не хватило сил открыть учебник, лежавший на столе у окна. Чтобы сэкономить свечи, он ходил по комнате в темноте. Лучше, не тратя свет, проснуться пораньше, когда голова будет свежее. Когда можно будет читать без свечи. Норрис разделся в тусклом ночном сиянии, проникавшем из окна, глядя на больничные владения, он развязал шейный платок и расстегнул жилет. Там, вдалеке, за черным полем, в больничных окнах подрагивал свет.

Норрис представил себе полутемные палаты, в которых эхом разносится кашель, и длинные ряды кроватей со спящими пациентами. Пусть учиться придется еще долго, Норрис ни секунды не сомневался, что он должен быть здесь. Что это самое мгновение, проведенное на холодном чердаке, — часть долгого пути, на который он ступил еще мальчишкой, впервые увидев, как отец разделывает убитую свинью. Потрогав ее сердце, все еще трепетавшее в груди, Норрис прижал руку к собственному телу, ощущая биение собственного сердца, и подумал: мы похожи.

Свинья, корова или человек — механизм один и тот же. Если я пойму, что заставляет работать горн, почему вращаются колесики, я узнаю, как сделать так, чтобы механизм продолжал работать. Узнаю, как обмануть Смерть.

Он сбросил подтяжки и, стянув брюки, повесил их на спинку стула. Потом, дрожа, залез под одеяло. Сытый и все еще разомлевший от бренди, он почти сразу же уснул.

И едва ли не мгновенно проснулся от стука в дверь.

— Господин Маршалл! Господин Маршалл, вы здесь? Сонный Норрис выбрался из постели и, спотыкаясь, побрел в другой конец комнаты. Открыв дверь, юноша увидел пожилого больничного служителя, в дрожащем огне лампы лицо старика казалось зловещим.

— Вы нужны в больнице, — сообщил он.

— Что случилось?

— У Канального моста перевернулась карета. Мы принимаем пострадавших и никак не можем найти сестру