Джеффри Дивер - Спящая кукла

Линда бросила на Саманту раздраженный взгляд.

— И не пытайся меня защищать. — Презрительный кивок в сторону Ребекки. — Она того не стоит. Она пришла потом, когда «семья» уже существовала. И сразу стала верховодить. — Повернувшись к Ребекке, она произнесла: — Я была с ним больше года. А ты? Всего несколько месяцев.

— Дэниэл пригласил меня. Я не навязывалась.

— У нас все очень хорошо складывалось. И тут появилась ты.

— Все хорошо складывалось? — Ребекка поставила на стол бокал и подвинулась ближе. — Ты сама-то понимаешь, что говоришь?

— Ребекка, пожалуйста, прошу тебя! — воскликнула Саманта. Она готова была расплакаться, глядя на двух раскрасневшихся женщин, враждебно уставившихся друг на друга через кофейный столик из лакированных пожелтевших бревен. — Не надо!

Ребекка не обратила на нее ни малейшего внимания.

— Линда, я слушала тебя с тех самых пор, как мы сюда прибыли. Ты защищала его, говоря, что все было не так уж и плохо и что воровали мы не так уж много. И что, возможно, Дэниэл и не убивал того-то и того-то… Это откровенный бред! Взгляни же наконец в лицо фактам, дорогая! «Семья» была сплошной патологией с начала и до конца.

— Не говори так! Это неправда!

— Правда, черт возьми! А Дэниэл Пелл — настоящее чудовище. Пойми наконец. Задумайся над тем, что он сделал с нами… — Глаза Ребекки сверкали, подбородок дрожал. — Он взглянул на тебя и понял: вот девочка, которой родители не давали и капли свободы. И что он делает? Говорит тебе, какой ты прекрасный и независимый человек и как жестоко и несправедливо ограничивать чью-либо свободу. Делает тебя хозяйкой в доме. Мамочкой в «семье». Он дает тебе власть, которой у тебя до того никогда не было. И ты преспокойно ловишься на его приманку.

Глаза Линды наполнились слезами.

— Все было совсем не так.

— Ты права. Все было гораздо хуже . Подумай, чем все закончилось? «Семья» развалилась, мы оказались в тюрьме. И чем закончила ты? Тем, с чего начала. Ты снова нашла себе «мужчину»-руководителя. Только на сей раз папочку Бога. Ты так же не можешь противиться Ему, как когда-то не могла сопротивляться своему земному отцу.

— Не говори так, — вмешалась Саманта. — Она же…

Ребекка накинулась и на нее:

— А ты что? Как в старые «добрые» времена? Мы с Линдой начинаем выяснять отношения, а ты исполняешь роль маленькой «Мисс ООН». Делаешь все, чтобы никто не огорчался, никто не устраивал скандалов. Но почему? Потому ли, что ты так нас обеих любишь? Или просто потому, что боишься, что мы окончательно передеремся, и ты останешься в еще большем одиночестве, чем раньше?

— Зачем ты так говоришь? — пробормотала Саманта.

— Потому что вы должны это услышать! Давай теперь обсудим твою ситуацию, Мышка. Твоих родителей вообще не заботило существование их дочери. Они частенько вообще о тебе забывали. «Делай что хочешь, ходи куда хочешь, Сэмми. Мамочка и папочка слишком заняты в „Гринпис“ и в Ассоциации по защите прав женщин или бегом трусцой по вечерам, чтобы обращать на тебя внимание, дорогая». И что сделал для тебя Дэниэл? Он внезапно стал тем заботливым родителем, которого у тебя никогда не было. Он следит за тобой, говорит тебе, что и как следует делать, когда чистить зубы, когда покрасить кухню, когда отправляться спать… И тебе начинает казаться, что он тебя действительно любит. А что произошло на самом деле? Ты просто тоже попалась на его крючок. А теперь? Ты пришла к тому же, с чего начинала. Как и Линда. Ты не существовала для родителей, а теперь ты не существуешь ни для кого . Потому что ты не Саманта Маккой. Ты уже кто-то другой.

— Прекрати! — закричала Саманта.

Резкие слова, в которых звучала суровая правда, болью отозвались в ее сердце. Было многое, в чем она могла обвинить и саму Ребекку: в эгоизме, бестактности, граничащей с жестокостью, — но не стала этого делать. Она не умела быть грубой даже в целях самозащиты.

Мышка…

Но Линда совсем не отличалась миролюбием Саманты.

— Какое право ты вообще имеешь так говорить? Ты была просто жалкой бродяжкой, притворявшейся богемной художницей. — Голос Линды дрожал от гнева, слезы струились по лицу. — Да, конечно, у нас с Сэм были проблемы, но мы любили друг друга. А ты была просто шлюхой. И вот теперь ты присваиваешь себе право судить нас. Ты сама ничуть не лучше!

Ребекка откинулась на спинку кресла. Лицо ее было совершенно неподвижно. Саманта видела, как постепенно в Ребекке иссякает гнев. Ребекка взглянула на стол и тихо произнесла: