Кит МакКарти - Окончательный диагноз

— Если бы я знал, Беверли.

— Но наверняка у вас есть какие-то предположения.

Он поджал губы и умолк, мысленно вернувшись в прошлое. Беверли продолжала смотреть на него, не спуская глаз.

— У меня есть одно предположение, но не знаю, насколько оно верное, — наконец произнес он. — Или, скорее, я могу сказать, где его точно нет.

Беверли нужна была любая информация.

— Аутизм накладывает на людей жесткие ограничения как в сфере восприятия, так и в области эмоциональных переживаний и поступков. Они словно находятся за забором, через который им не перелезть и за которым они ничего не видят. — Беверли промолчала, и он добавил: — Далеко убежать он не мог.

— Знакомые места? — осведомилась она, не в силах скрыть свое разочарование. — Дом, больница? Там все уже проверили и продолжают следить за этими местами каждый день.

Он поднял руку:

— Естественно, как естественно и то, что его там не нашли. Однако вполне возможно, что Мартин Пендред считает безопасным местом совсем не то, которое сочтем таковым вы, я или представители полиции.

— То есть?

— Мартин, как и его брат, страдает очевидными психическими нарушениями — «серьезными проблемами в области обучения», «нуждается в специальном уходе» или как там это сейчас называется. Это не означает, что он глуп. Он просто необучаем, по крайней мере с помощью традиционных методов. Однако я абсолютно убежден в том, что он обладает образной памятью.

— Образной памятью?

Малькольм улыбнулся:

— Фотографической памятью. Мартин и Мелькиор никогда ничего не забывали. Возможно, это усугубляло их невменяемость — представляете, в каком аду живет человек, не способный избавиться от неприятных воспоминаний?

Это заставило ее задуматься.

— То есть вы считаете, что он мог пойти туда, где был лишь однажды?

— Не исключено. — Он сжал свои деформированные руки. — Кроме того, следует учесть еще одно обстоятельство.

— Какое?

— Он был вынужден бежать. Как я уже сказал, он мог укрыться в любом из известных ему мест, но дело в том, что его представления о безопасности могут отличаться от наших. И он почти наверняка сочтет безопасным местом, где можно спрятаться, совсем не то, которое сочли бы таковым вы.

Она пришла к Пинкусу за помощью, и ему безусловно удалось расширить диапазон ее поисков, но он расширил его настолько, что теперь все дело начало казаться ей безнадежным.

— Например? — спросила она в поисках хоть какой-нибудь подсказки.

Он сложил пальцы «домиком» и уткнулся в них губами.

— Ну, предположим, в детстве его возили на автобусную экскурсию в центр города, может, в какой-нибудь музей. Предположим, для начала им надо было добраться до автобусной станции, располагавшейся в двух кварталах от того места, где они жили, и когда они с братом там оказались, они были потрясены видом многочисленных ярко-красных автобусов и кипевшей вокруг них деятельностью. Вполне возможно, что сейчас он вернулся именно на эту автобусную станцию, хотя та и находится всего в двух кварталах от того места, где, как я понимаю, полиция проводит свою операцию. Он может воспринимать ее как безопасное место, потому что эта станция ассоциируется у него с ощущением счастья, хотя он был там всего один раз и место это находится в опасной близости от его дома, где он прожил всю свою жизнь.

Теперь она поняла, что он имеет в виду, но одновременно ей стало ясно и то, насколько сложна стоявшая перед ней задача. Конечно, одной ей было с этим не справиться. Может, Фишер согласится ей помочь?..

— Пожалуй, я все-таки выпью чаю, если вы не возражаете, Малькольм, — улыбнулась она.

Было совершенно очевидно, что он не возражал.

Елена плохо спала и утром чувствовала себя совершенно разбитой. Впрочем, есть и пить ей все равно было запрещено. Джон позвонил перед самым ее уходом, и разговор у них получился напряженным. Да, с ней было все в порядке. Нет, она не передумала и сама доберется до больницы. Да, она сразу позвонит, если ей что-нибудь понадобится.

Она заказала такси на восемь утра, и машина приехала вовремя. Водитель помог ей сесть в машину и завел пустой разговор, хотя она и не отвечала. Транспорта, как ни странно, на улицах было немного, и уже через двадцать минут они добрались до Гиппокампус-стрит. Она заплатила шоферу и двинулась к хирургическому отделению больницы, даже не догадываясь, что издали за ней наблюдает Мартин Пендред.

Рабочий день на отделении начался как обычно, и ничто не говорило о происшедшей трагедии. Уставший, но довольный Айзенменгер, волновавшийся лишь из-за Елены, приехав в больницу, тут же занялся горой снимков, которые одновременно и страшили его, и успокаивали в силу своей привычности.