Александр Варго - Кулинар

С этими словами Александр артистично развернулся на пятках и пошел прочь.

Чинарский добрался до стола гораздо быстрее: не прошло и полутора часов. Но вот дальше было не так просто. Продолжая скакать, нужно было сдвинуть с места стол, а он уже выдохся. Да еще этот всепроникающий запах бензина! Кажется, он влез не только в легкие, а достал до самой печенки. Плюс затылок, от напряжения заломивший еще больше.

Он вспомнил о ноже, лежавшем в кармане пальто. Сам он, конечно, его не достанет, но вот если бы придвинуться к Антонову… Кисти рук у него были свободны. Только вот как этому мудаку все объяснить?

Чинарский принялся мычать, одновременно показывая головой на карман. «Нож, — вопил он, — нож, дурень!»

Антонов только расширял глаза и почему-то кивал. Может, понял? А если нет? Чинарский в очередной раз попытался освободить рот от пластыря. Тот сидел, словно на суперцементе.

Тут Чинарский заметил, что плечо Антонова, который был выше его, находится почти на одном уровне с его головой. Можно содрать пластырь об его джинсовку. Прыг-скок, прыг-скок. Минут через двадцать Чинарский прижался щекой к плечу художника. У того из глаз потекли слезы. Он подумал, что Чинарский приполз к нему проститься перед смертью. Он тоже наклонял голову, мешая Чинарскому снимать пластырь.

— Мудила! — заорал Чинарский, которому наконец удалось отодрать краешек пластыря. — Кретин! Ты что, помирать собрался?

— Му-му, — ответил художник.

— Слушай сюда, му-му. — Чинарский объяснил, что он собирается сделать. — Понял меня?

— Му-му.

— Отлично.

Вскоре длинная рука Антонова шарила в кармане Чинарского, который тяжело дышал после очередных скачков. Чинарский чувствовал, как у художника дрожат руки, и он молил только о том, чтобы тот не выронил нож.

Антонов нож схватил и начал вытаскивать руку из кармана.

— Не торопись, — поучал его Чинарский, — отдохни немного. Там сбоку есть кнопочка, которая выбрасывает лезвие. Только держи крепче — пружина сильная, может выбить из рук.

— Му-му, — ответил Антонов.

— Ну, давай, му-му, с богом.

Щелкнула пружина, лезвие выскочило из рукоятки.

— Хорошо. Теперь держи нож острием вниз, я сам к нему подберусь.

Прыг-скок, прыг-скок. Чинарский нащупал лезвие и подвел под него веревку, которая стягивала запястья. Освободить их оказалось не так-то трудно. Плечи и предплечья тоже были привязаны к стулу. Впрочем, веревка уже дала слабину. Чинарский пошевелил руками, чувствуя все большую свободу.

— Давай сюда. — Он осторожно взял нож из рук Антонова и принялся перепиливать шнур у себя за спиной.

Надо отдать должное кулинару — он все делал основательно. Так что, прежде чем Чинарский полностью освободился, прошло еще минут двадцать. Он сорвал болтавшийся на щеке пластырь и принялся растирать затекшие члены.

Он почти забыл о художнике.

— Му-му, — напомнил тот ему о себе.

— А-а, му-му, — усмехнулся Чинарский и полоснул ножом по веревке в нескольких местах.

Пластырь Антонов отодрал самостоятельно.

Александр поставил сотейник на огонь и, дав покипеть смеси из меда, сливок, огурца и портулака, выключил огонь. В это мгновение задребезжал звонок.

Александр вздрогнул. В груди у него сладостно заныло. Отметая эмоции, он достал новый тампон и наполнил его ватные внутренности эфиром. Потом поспешил к двери. Ну конечно, это была Катька!

— Все уже в сборе! — расплылся он в улыбке.

— Чем это пахнет? — Катя перешагнула порог.

— Какая на тебе роскошная кожанка! Вот что значит заграничная жизнь. Трофимова обзавидуется.

Катя смотрела на брата с недоумением.

— Они в спальне, мы приготовили тебе сюрприз…

— Нам надо поговорить… Как ты себя чувствуешь?

Александр позвонил около двух в квартиру тети Маши и переговорил с сестрой по телефону. Когда же она явилась к нему, он спешил за покупками, ссылаясь на вечеринку. Необходимо было купить массу полезных вещей. Времени было в обрез. Александр вылетел из квартиры, как пробка из бутылки, оставив сестру наедине со своими мыслями относительно этой до конца не проясненной ситуации. Он лишь бросил на бегу, что обещал помочь Нелли с приготовлением праздничных блюд. Катя пожала плечами и пообещала прийти к шести.

— Ты как будто на вечер скаутов собралась. — Александр критически обозрел ее простые брюки и рубашку. — Дамы пришли принаряженные.

Катя пожала плечами. Она вошла в гостиную, когда почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. У ее рта выросло белое облако, распространявшее одуряющий запах. Ноги подкосились, тело сковала необычная слабость. Как хорошо, что чьи-то руки подхватили ее, иначе она бы упала. Залитая вечерним светом комната растаяла перед ее взором, и тягучая розовая тьма облила ее веки пахучим туманом.