Эрин Келли - Он сказал / Она сказала

Разбитое стекло, просунутое в щель почтового ящика, и пожар. Они наверняка связали эти вещи воедино и поняли ужасную правду. Однако вряд ли они смогли толком поговорить – наверное, рыдали и осыпали друг друга упреками. Возможно, они далеко не продвинулись. Возможно, но уверенности нет.

Поднимаясь по эскалатору на «Тернпайк-Лейн», вдыхаю родной запах бензина и гари, но привычного облегчения не испытываю. Да и испытаю ли его хоть когда-нибудь? Лора все это время считала, что Бесс психически неуравновешенна и опасна. Может, она восприняла историю о том, что мы переспали, как очередную ложь? Разве Бесс сумеет что-нибудь доказать спустя столько лет? У меня на теле нет приметных родинок. Хотя если они сравнивали… Вдруг я делаю что-то такое, чего не делают другие, – или, наоборот, не делаю того, что делают?.. Меня начинает мутить при мысли о том, как мы тесным кружком все это обсуждаем.

Прикладываю карточку к турникету, и когда раздается электронный сигнал, мне вдруг приходит в голову одна простая вещь. Я замираю на месте, и створки, захлопнувшись, зажимают рюкзак. Я так расстроен, что даже не думаю о дорогом фотоаппарате и прочих вещах, когда тяну рюкзак на себя. Я совсем позабыл, что правда на стороне Бесс. Правда всегда была на ее стороне.

Переходя Грин-Лейнс, чуть не попадаю под колеса красного двухэтажного автобуса. Визжат тормоза, клубится выхлопной газ; я почти жалею, что уцелел. Не обращая внимания на ругань водителя и гудки автомобилей, иду дальше. Когда я успел так глубоко увязнуть? Думаю о том, как все вышло из-под контроля, о брате, который занимался исключительно саморазрушением, о всех тех вещах, что вынудили меня принять то самое роковое решение.

На Даккеттс-Коммон двое подростков играют в баскетбол; мяч гулко отскакивает от асфальта, навевает мысли о баскетбольной площадке где-нибудь в Бронксе. В песочнице полно малышей, за ними следят папы, так похожие на меня, что заходится сердце. Двойняшки в животе Лоры помогут спасти наш брак. В них половина от меня. Она не захочет, чтобы они росли только с одним из родителей. Ради детей мы останемся вместе.

Напоследок набираю ее номер, чтобы понять, что меня ждет. Телефон звонит и звонит. Лора всегда носит трубку с собой и непременно отвечает на звонок, если знает, кто звонит. Похоже, все куда хуже, чем я предполагал. Отчетливо понимаю, что сейчас не готов с ней встретиться. Нужно набраться храбрости.

Сажусь за высокий столик в пабе «Солсбери», прошу двойную порцию водки и залпом проглатываю. Меня не берет. Заказываю пинту пива в надежде, что, пока буду пить, немного успокоюсь, а если и вправду повезет, на паб рухнет метеорит, и мне не придется объясняться с Лорой.

ЛОРА

21 марта 2015-го

– Я знаю, вам обеим нелегко. – Спокойный адекватный тон Джейми идет вразрез с ножом в его руке. – Поверьте, мне не больше вашего хочется ворошить прошлое. Но люди слишком долго верили россказням. Настало время обелить мое имя.

– Джейми, ты прекрасно знаешь, что тогда произошло, – возражает Бесс.

Лезвие ножа опускается на миллиметр, рассекает мою футболку и падает на живот, на нем выступает кровь. Я вскрикиваю, но он цыкает на меня. Пиши, посылаю Бесс мысленный сигнал. Пиши все, что он захочет; чем бредовее, тем легче будет доказать, что это ложь.

Если он оставит нас в живых, говорит внутри меня тихий голос.

Порез неглубокий, просто из-за брызнувшей крови он кажется серьезнее, чем есть. Гораздо больше меня беспокоит гул в голове. В ушах до сих пор звенит.

Футболка впитывает кровь, по ней быстро расползается пятно, словно при ускоренной съемке, когда показывают, как распускается бутон, превращаясь в цветок. Именно это помогает сломить упрямство Бесс. Она берет ручку и лист бумаги и поднимает глаза на Джейми.

– Так расскажи мне, что произошло на самом деле, – говорит она мертвым голосом.

Джейми плевать на ее тон. Он жизнерадостно улыбается и начинает диктовать:

– Десятого августа тысяча девятьсот девяносто девятого года я одна, – Джейми берет театральную паузу, – отправилась на музыкальный фестиваль на Лизард-Пойнт в Корнуолле, посвященный затмению. Там была свободная легкая атмосфера.

На этот раз он делает паузу не ради пущего эффекта, а ждет, пока Бесс допишет.

– На второй вечер фестиваля у костра в палаточном городке я познакомилась с Джейми Балкомбом. Он тоже приехал один. Мы сразу понравились друг другу.

Он диктует в тех же выражениях, что на суде. Глаза Бесс бегают от листка к Джейми и его ножу.