Тесс Герритсен - Свидетель

Вот только к любви это не имеет никакого отношения.

Кэти перестала просиживать у телефона, а потом и вовсе вернулась в Сан-Франциско. Убралась в квартире, вставила новую оконную раму, заделала следы от пуль на стенах. Она подолгу гуляла и часто навещала в больнице Олли и Сэма Половски. В общем, делала все, чтобы только не оставаться у молчаливого телефона.

Как-то ей позвонил Джек.

– Мы приступаем к съемкам на следующей неделе, – жалобно сообщил он. – А монстр в ужасном состоянии. Здесь такая влажность! Все плывет, ничего не держится. Приезжай, ладно? Выручи меня!

Кэти сказала, что подумает, а через неделю приняла решение.

Работа – вот что ей нужно. Растекающийся грим и капризные актеры – вот чего ей не хватает. Все лучше, чем сидеть впустую, ожидая звонка, которого никогда и не будет.

Она заказала билет на самолет из Сан-Хосе до Пуэрто-Вальярта и собрала вещи, целый чемодан, рассчитывая задержаться подольше и устроить себе настоящий отпуск.

Но прежде она заедет в Пало-Альто. Нанесет давно обещанный визит Сэму Половски.

Ассошиэйтед пресс, Вашингтон.

«Официальный представитель администрации Ричард Джанкунц повторил сегодня, что ни президент, ни кто-либо из его окружения не знали об исследованиях в области биологического оружия, проводившихся в Калифорнии «Виратек индастриз». Работы по проекту «Цербер», направленные на разработку генетически измененных вирусов, проводились с явным нарушением международного права. Последние материалы, собранные репортером Джеем Уоллесом из «Сан-Франциско кроникл», показывают, что прямое финансирование проекта обеспечивал покойный Мэтью Тайрон, старший помощник министра обороны.

На сегодняшних слушаниях в министерстве юстиции, отложенных на четыре часа из-за сильного снегопада, президент «Виратека» Арчибальд Блэк, дававший показания впервые, пообещал рассказать о прямых связях между администрацией и проектом «Цербер». Вчерашнее выступление бывшего служащего «Виратека» доктора Виктора Холланда уже вскрыло тревожные факты обмана, сокрытия улик и, возможно, убийств.

Между тем министерство юстиции по-прежнему сопротивляется требованиям конгрессмена Лео Д. Фанелли провести официальное расследование случившегося…»

Кэти отложила газету и улыбнулась троим своим друзьям.

– Ну что, ребята, считайте себя везунчиками. Вы здесь, греетесь в солнечной Калифорнии, а кто-то отмораживает последнее в Вашингтоне.

– Ты что, шутишь? – проворчал Половски. – Да я бы все отдал, чтобы только выступить на тех слушаниях. Но с этой штуковиной далеко не уйдешь. – Он подергал за трубочку, через которую в его вену поступала из капельницы прозрачная жидкость.

– Терпение, Сэм, – успокоил приятеля Мило. – Вашингтон у тебя еще впереди.

– Ха! Да Холланд уже рассказал им все интересное. Пока очередь дойдет до меня, эта новость уже на последние полосы перекочует.

– Не думаю, – не согласилась Кэти. – По-моему, интерес к этой теме пройдет не скоро. – Она выглянула в окно, за которым сияла под солнцем аккуратная лужайка. Как же долго. В последний раз они с Виктором виделись три недели назад. А когда увидятся снова? И увидятся ли вообще? От уехавшего в Вашингтон Джея Уоллеса она знала, что при каждом появлении Виктора на публике его окружает толпа репортеров, представителей Министерства юстиции и Генеральной прокуратуры. Постороннему к нему и не подойти.

«Даже мне», – подумала она.

Хорошо, что здесь у нее было трое друзей. Олли поправился быстро, и его выписали – дали пинка под зад, как выразился Мило, – через восемь дней после поступления. Половски повезло меньше. Пребывание в больнице затянулось из-за послеоперационных инфекций и последствий сильного отравления угарным газом во время пожара в театре. Теперь каждый новый день становился для него днем мучений. Фэбээровец мечтал только о том, чтобы выйти, съесть настоящий гамбургер и выкурить сигарету.

Еще неделя, сказали доктора.

«Он-то, по крайней мере, знает, когда это кончится, – подумала Кэти. – А увижу ли я когда-нибудь Виктора?»

В том, что он молчит, ничего странного нет, объяснил Половски. Так положено. Свидетелей всегда так охраняют. Министерство юстиции настроено не допустить утечки информации, а потому главного свидетеля будет изолировать по максимуму. У остальных участников недавних событий всего лишь взяли письменные показания. Кэти дала свои двумя неделями раньше, после чего ей сказали, что ее свободу передвижения никто не ограничивает.